Двое солдат бросились к пожарному щитку, краснеющему на стене, и сорвали с него пару топоров. Остальные бойцы ринулись за ограничительную линию, чтобы вывести из опасной зоны дезориентированных ученых. В этот момент затрещали тяжелые болты, вкрученные в бетон и удерживающие катушку с тросом. Один за другим они выскальзывали из креплений и с громким свистом отправлялись в сторону портала, за пару секунд развивая приличную скорость. Одному из замешкавшихся исследователей такой болт угодил в голову, пробив ее насквозь. На кафельный пол брызнула кровь, и труп в белом халате безвольно рухнул навзничь. С громким дребезжанием все незакрепленные металлические предметы поползли к установке, внутри которой темная стена превратилась в черный «водоворот», из которого хлестали молнии. Раздался оглушительный грохот, когда из пола вместе с кусками арматуры вырвало катушку троса, и невидимая сила швырнула ее в портал. Оказавшихся на пути солдат с топорами, пытавшихся до этого разрубить трос, попросту смело, отбросив их в стороны, словно тряпичные куклы. Тела в униформе прокатились по земле несколько метров, прежде чем остановиться. В этот момент катушка исчезла внутри установки, прозвучал громкий хлопок, и вихрь исчез. Откуда-то послышалось слабеющее гудение генераторов, потолочные лампы на мгновение погасли, из порванных кабелей и проводов вылетели искры, и кольцо портала замерло: выключенное и безжизненное.
В следующую секунду видение растворилось в воздухе, словно его никогда и не было. Приборы и компьютерные терминалы превратились обратно в груды металлолома, лежащие на полу. Высокоточное оборудование – в ржавые и пыльные обломки. Чистый кафельный пол – в грязный и покрытый разводами.
Бурый тихо выдохнул и позволил себе опуститься на железный настил мостков. Голова гудела, как наутро после празднования удачной ходки, ноги подкашивались, а мозг отказывался соображать. Сталкер поднял взгляд на Шекспира и понял, что друг испытывает примерно те же самые чувства: военный стоял, крепко вцепившись руками в ограждение, костяшки его пальцев побелели. Немигающий взгляд был направлен в пустой зал, а на побледневшем лице застыла гримаса боли и ужаса. Очень медленно Шекспир повернул голову и уставился на Бурого. В его глазах был страх, но они не были пустыми, как у зомбированных, и сталкер облегченно выдохнул.
– Шекс, ты это видел? – только и смог спросить Бурый.
– Видел что? – севшим голосом осведомился Шекспир.
