— Послушайте, Радин, — первым заговорил с ним Дорохин, — вы о людях подумали? — кивнул в сторону печи. — Шесть тонн кладки на человека, да еще в такой жаре, настоящая Африка.
— Мы обо всем думаем: о людях, о плане, о тех, кто не хочет думать. А в благодарность…
— Фуфайки побросаете на арматуру, — продолжал свое Дорохин, — влезете на сковородку, потом на бюллетень.
— Погоди-ка, Николай Васильевич, — Владыкин довольно бесцеремонно отодвинул парторга в сторону, махнул рукой машинисту экскаватора. — Двигай!
Владыкин тоже будто не замечал Радина. Всерьез обиделся за вечерний разговор. Радину вдруг стало весело. Глупейшая ситуация: делаем добрую пробу, переживаем за успех, а на виду будто гусаки — дуемся друг на друга. Захотелось протянуть руки и сказать: мир-дружба, братцы-кролики. Не сказал. По лесенке взобрался к машинисту в кабину. Пока Владыкин последний раз замерял температуру, можно было перекинуться словом с машинистом.
— Сколько ударов в минуту делает? — спросил Радин, указывая на пневмоударник, укрепленный на конце стрелы. Он походил на обыкновенный отбойный молоток.
— Около пятисот.
— Отлично. — Радин с четырехметровой высоты оглядел площадку. Конвертор, лежащий на боку, был удивительно похож на огромную грушу. А он возвышался и над конвертором, и над площадкой. Радину вдруг по-мальчишески захотелось, чтобы Надежда увидела его. Сейчас, немедленно. «Ничего, завтра узнает», — подумал удовлетворенно.
— Майна! Майна! — Владыкин показал машинисту поднятую на уровень глаз руку, стал плавно опускать ее, И, словно загипнотизированная, стрела тоже стала опускаться к самой горловине. — Стоп! — скомандовал Владыкин. Шагнул к экскаватору. Обратился к Радину, сделав над собой усилие: — Все готово!
— Начинайте!
— Ну, поехали. Двигай! — Владыкин махнул рукой машинисту.
Пневматический ударник на конце стрелы задрожал и стал медленно клониться к футеровке, стрела изгибалась змеей, прижимаясь к кирпичу, выставив ударник-жало. Машинист включил механизм пуска, и пневматический ударник тронул почерневший кирпич. Взметнулась кирпичная пыль. Радин счастливо засмеялся. Одобрительно зашумели каменщики, сдвинулись ближе к печи, среди них мелькнула белая каска Дорохина. Люди не обращали внимания на пыльную завесу. Радин не слышал голосов. Видел только стрелу, которая вгрызалась в кладку, прорубая дорожку в кирпичной футеровке.
— Алло! В машине! — голос Владыкина из динамика услышали все. — Стоп! — Машинист выключил мотор, убрал стрелу из конвертора. Этого только и ждал крановщик. Конвертор быстро повернули на сто восемьдесят градусов и повторили операцию. И кирпичная кладка, подрубленная с двух сторон, рухнула, подняв густой столб пыли.
