— Не спеши!.. Медленней!
— А я и не спешу! — осмелел Костя. Он понимал, самое трудное — позади. Струя чугуна становилась гуще и гуще. Ржавые клубы дыма уходили под вытяжной колпак, «под юбку», как шутят сталевары. Все выше и выше задиралось днище ковша. Конвертор спокойно принял расплав. Костя вытер вспотевшую ладонь о спецовку, перехватил тумблер. Кран неслышно отошел, в ослепительном пламени над леткой мелькнула тень фурмы, конвертор выпрямился…
— Молодец, Костя! — закричали сталевары, замахали рукавицами.
— Ты — гений, рыжий! — орал в микрофон Бруно.
За спиной Радина что-то щелкнуло. Цех наполнился оглушительным ревом. Ударила в конвертор кислородная струя. Дрогнули стальные переборки дистрибуторной. Мгновенно вскипел расплав, забушевал, грозя выплеснуться наружу. Клубы бурого дыма, подхваченные потоками воздуха, устремились в вытяжные трубы.
— Феерия! — где-то над ухом разносится голос Бруно.
Радин не оборачивается. Не может, да и не хочет отрывать глаз от конвертора, обволакиваемого синим пламенем, осыпаемого искрами. Столь яростного кислородного огня ему еще не доводилось видеть. Продувка выжигала из будущего металла вредные примеси. Вскользь подумал о странной аналогии: в душе тоже будто выгорала злость, становилось светлее…
На стенах дистрибуторной вспыхивали и гасли сполохи пламени — под колпаком печи бушевал расплав. Приборы показывали, что пора брать пробу стали, хотя Радин готов был поклясться, что и углерода в норме, и что сталь вообще отличная. Не может быть иначе в такой день. Он повернул голову. Возле пульта управления царило оживление. Винюков, улыбаясь, что-то показывал заместителю министра, Дорохин, держа перед собой тетрадь, писал, то и дело поглядывая на конверторную площадку. Рядом стояли рабочие, неизвестно каким путем пробравшиеся на пульт, и даже один кинорепортер. Встав на табурет, он через головы снимал плавку.
«Проба», — зажглась надпись на одном из датчиков. Радин посмотрел вниз. Бруно, загораживаясь рукавом от жара, подтягивал поближе жаростойкие стаканчики, в которые будет залита проба стали и отправлена на анализ в экспресс-лабораторию. Зелепукин, вооружившись трехметровой ложкой, стоял под аркой печи, готовый по первому сигналу приступить к работе.
Радин надумал спуститься на площадку, но что-то удержало. Машинально смотрел, как все еще возбужденный Костя взялся за ручку контроллера и начал валить конвертор. Теперь жерло печи было напротив ребят, даже сквозь синие очки слепило глаза. Зелепукин подцепил ложкой металл, овеваемый искрами и дымом, отскочил в сторону. Вместе с Бруно залил металл в стаканчики, отшвырнул ложку.
