— Оригинальный метод, — насмешливо прищурился Радин. Привычным движением потер указательным пальцем за ухом.
— Н-да, все к лучшему. Сейчас как подумаю, что это, — Будько кивнул на тумбочку, уставленную телефонами, — предназначалось на мою голову, — б-рр! Настоящая диспетчерская! Лады. Я в цех пойду. Прогуляюсь.
— С какой целью? — Радин выжидательно посмотрел на Будько.
— Вы что, контролируете заместителя? — округлил глаза Будько. Шутит или серьезно?
— А почему бы и нет? Поясню. Во-первых, контроль помогает избежать дубляжа в работе. Во-вторых, у вас свой стиль, у меня — свой. Посему прошу без моего ведома не принимать кардинальных решений.
— Все? — резко спросил Будько. Он и не помнил, когда еще с ним разговаривали таким тоном.
— Когда будет все, я скажу, — ровным голосом, смотря в упор на заместителя, продолжал Радин. — Мой распорядок дня таков: утренний обход цеха с семи ноль-ноль до восьми ноль-ноль. Оператив до девяти ноль-ноль. Затем два инженерных часа. Заметьте, я полностью отключаюсь от административных дел. Закрываюсь и работаю как рядовой инженер. А вы, будьте любезны, на это время все текущие вопросы возьмите на себя.
— Благодарю за доверие, но у меня тоже есть личный творческий план, — на всякий случай сказал Будько.
— Выберите другое время, — и, не дав возможности передохнуть, перешел на другую тему: — А сейчас, пожалуйста, кратко охарактеризуйте старших конверторщиков. — Радин, считая вопрос решенным, не глядя на заместителя, взял авторучку, придвинул блокнот.
Будько ответил не сразу. Не поднимая головы, пригладил указательным пальцем кустистые брови, чувствуя, как поднимается внутри что-то тяжелое, злое. Глухо кашлянул, не переставая удивляться самому себе. С ним разговаривают, как с зеленым фэзэушником. Поучают. А он — старый работяга, с которым сам директор завода беседует уважительно, — он молчит. Ударить бы кулаком по столу, рявкнуть: «Ты с кем, салага министерская, толкуешь! Сопля на ножках!» Нет, не ударил, не накричал. С трудом ворочая непослушным языком, начал пояснять:
— Бригадиры? Серость. Выделю одного — небезызвестного вам Михаила Дербенева. Большой мастер. Остальных — мять и мять. Вот, к примеру, третья бригада. Латыш Бруно.
— С аквалангом? — улыбнулся Радин.
— И с «Пульсаром»! — Будько крутанул пальцем возле виска. — Где видано, самому на должность проситься? Соленый огурец сам себя нахваливал. Я с ним в электросталеплавильном намучился — дальше некуда.
