– И власть, взятой мой без права и спроса, – татуировки на руках Алекса вспыхнули багрянцем. – Я суть твою пленяю. Два дара я дал тебе, Велесанг. Два дара ты не взял. И два дня ты будешь рабом моим.
– Ах ты маленький кусок плоти и костей, да я…
Плоть мальчика взорвалась желтоватой плазмой. Кислотой она ошпарила палубу, оставляя глубокие проталины на дощатом полу. Плавя металл и испаряя стекло.
Когда все улеглось, то рядом с телом барона фейри лежал алмаз размером с голову ребенка. Собственно, в нем можно было, с небольшим усилием, различить детское лицо.
По всей поверхности алмаза шли символы и очертания пентаграммы, которая еще недавно была начертана на полу.
Дум покачнулся, но, удержавшись на ногах, тихо, через силу, произнес:
– Даже не думай.
Грибовский, уже избавившийся от проклятье немоты, остановился в шаге от алмаза.
– Любой, кто прикоснется к нему кроме меня, лишится жизни, – пояснил Дум. – и это я не угрожаю – просто описываю принцип действия плененного демона.
– Плененного? – где-то явно зацокали коготки грызуна. Игра “переспроси меня енот” порядком раздражала, но куда деваться. – Ты, типо, джина там сварганил?
– Ага… типо.
Дум подошел к алмазу и осторожно поднял его.
– Мальчишка! Я видел рождение звезд, погибших к тому моменту, как…
Усилием воли Алекс заставил демона замолчать.
– Позже, раб, – хмыкнул он. – в следующий раз, когда тебе предложат поесть – сперва проверь, не отравлена ли пища.
– Мистер Думский, – О’Хара, показательно придерживая кобуру, шагнула чуть вперед и в сторону – закрывая путь к лестнице и лифту. – О том, что сказал этот демон.
– Нельзя верить словам демона, – пожал плечами Алекс, сохраняя при этом полный покер-фейс. – Все, что он сказал – неправда. Даже если вам кажется, что это истина, то вам так только кажется. Фейри умеют обманывать при помощи правды, но демоны… они создали это искусство.
С этими словами Дум отодвинул плечом О’Хару и направился в свою каюту. Ему требовалось немного поспать.
Ну и, разумеется, он не собирался уточнять, что использовал Грибовского и О’Хару как наживку и рисковал их душами. Ну, мало ли, вдруг это испортит его образ милого и доброго рубахи-парня.
Или у него другой образ?
