Прошло не менее четверти часа, прежде чем граф обратился к матери:
— Может быть, остановимся на пару минут?
Элизабет скользнула по нему оценивающим взглядом: у Маргада был болезненный вид. Да и сами леди выглядели усталыми.
— Тебе плохо? — выдержав паузу, спросила Аэрин, надеясь, что вопрос не казался наигранным.
Элизабет обернулась к ней и дава выдержала укол холодного, высокомерного презрения, быстро сменившегося вдумчивым одобрением.
— Идите дальше, а я немного… постою. Эта жара меня убивает.
И отойдя в тень, идальго прислонился к стене дома.
— Не опаздывай. Мы будем ждать у Сантас Пуэртас.
— Да, хорошо… — молодой человек рассеянно кивнул.
Леди отдалились от них прогулочным шагом, и они смогли объясниться.
— Спасибо за заботу, и забери свои деньги обратно, — без тени любезности заявила дава, возвращая молитвенник.
Не выдержав пристального взгляда, девушка натянула платок, покрывающий голову, на брови.
— Они для тебя! Возьми! Я скажу, что ты…
— …ушла в монастырь? — перебила Аэрин, театрально закатив глаза.
В этой настойчивости девушка заподозрила проверку ее желания покинуть их гостеприимную семью.
— Почему бы и нет? — Маргад пожал плечами и поплелся по улице.
— Мне нравятся брюки и длинные волосы, — бросила она, рассматривая его спину.
«А если серьезно, что мне мешает уйти?» — Аэрин сосредоточилась на воспоминаниях о Мелиссе, пытаясь напомнить себе, где она сейчас должна находиться, и с неприятным удивлением не смогла найти прежнюю привязанность. Будто порванный канат, утонувший в набежавшей волне, Аэрин вытянула на берег растрепанный конец мокрой пеньки, обвитый водорослями, олицетворявший ее безответственность, из-за которой, в конечном счете, потеряла сестру. Тихий шепот здравого смысла, напоминающий об упущенном для поисков времени унесенной ветром лодки, не мог защитить от резкого и обжигающего, как удар хлыста, осознания собственной никчемности. Аэрин никогда не простит себе временную слабость, и рано или поздно вернется на берег, в надежде найти утерянное. Пусть не сейчас. Позже, когда найдет в себе силы и мир будет к ней благосклоннее.
— Только я во всем виновата, — пойдя следом, прошептала девушка, проклинающая судьбу и свою беззащитность: без чемодана ей действительно лучше готовиться к постригу. Незавершенное оружие, еще не способное ее защитить, находилось где-то в медленно катящейся повозке с багажом, и она не хотела выдавать свои намерения. Интуиция подсказывала: любой поступок, наводящий на мысли о подготовке к бегству или сопротивлении не останется незамеченным.
