Не отрицая современность, во Фриско стремились сохранить местный колорит. По городу до сих пор ходили кабельные, без проводов, трамваи: старые, некоторые вовсе допотопные – деревянные и с открытой платформой. Древние трамваи считались достопримечательностью, их модели продавались во всех сувенирных лавках. Наличие в городе троллейбусов напоминало о родном Питере – правда, беднягам приходилось лавировать по узким улицам и терпеливо взбираться на холмы. Дэну нравился и центр города с его шикарными магазинами, и пестрота китайского квартала с красными гофрированными шарами фонарей; нравились выстроившиеся в ряд ажурные, с эркерами и балкончиками, уютные деревянные особнячки начала двадцатого века, так разительно отличающиеся от современных утилитарных коттеджей.
Невольно он сравнивал светлый, праздничный Сан-Франциско, в котором лето не сильно разнится от зимы и полгода практически не бывает дождей, с хмурым Питером – и все-таки тосковал по родному Кировскому проспекту, по голубому куполу Татарской мечети и блеску Петропавловского шпиля, по толпам возле шайбы «Горьковской» в час пик, по простору площадей в обрамлении архитектурных ансамблей и ветру на набережных… В Пало-Альто не имелось большой воды, и он время от времени приезжал на Эмбаркадеро с ее редкими пальмами и Рыбацкой пристанью. Бьющиеся о пирс серо-зеленые волны цветом напоминали воды Финского залива. С пристани открывался широкий вид: справа – знакомая по многим кинофильмам крепость-тюрьма на острове Алькатрас, куда туристов доставляют на катере с тридцать третьего причала. Прямо напротив, всегда в легкой дымке – серые холмы Анджел Айлэнда, а левее остров Саусалито, к которому через пролив перекинут едва ли не самый знаменитый в мире мост Золотые Ворота.
Он глазел в окно на отражающиеся в темной воде огни, на маячащий частокол мачт у причалов, и думал о том, сколько уроженцев Ленинграда желали бы сменить свои квартиры на этот тихоокеанский рай. Или все, кто хотел, уже сменили? Русские теперь везде, и почти все уехали из России в начале девяностых, как он. Правда, он уехал не по своей воле…
Его размышления прервал официант, картинно-красивый брюнет лет двадцати. Расплатившись по счету, Дэн вышел на пирс.
Интересно, куда отправилась Роуз? Вряд ли она сейчас гуляет по Джефферсон-стрит. Хоть бы хватило ума такси взять – в вечерних поездах небезопасно.
Поймав себя на том, что беспокоится о девушке, с которой полчаса назад расстался, Дэн невесело усмехнулся. Наверное, он все же будет скучать по ней. Привычка, как-никак три года рядом был человек – пусть с чуждыми ему взглядами, другим менталитетом, но живой человек. А теперь в доме не будет никого.
