Но как я могу отвернуться от Нади? Как я смогу наслаждаться своей загробной жизнью, если я никогда не узнаю, что с ней случилось? После всего, что она сделала для меня — все эти ночи учёбы со мной, заступничества за меня перед своими друзьями, она даже написала письмо моему надзирателю… после она показала мне, что я чего-то стою, после сказала мне, что верит в меня… как я могу отвернуться от неё, зная, что она переживает? Неужели я снова подведу её?
Нет, я не смогу. Я этого не сделаю. Я должна пойти за ней. Мне остается лишь надеяться, что я не опоздала.
Мой план: Попасть в город. Забрать Надю. Защитить нас. Найти выход. Всё просто.
Я встала, перевела дух и шагнула сквозь завесу тьмы раньше, чем успела передумать. Она тяжело легла на мою кожу, липкая и леденящая, придавливая меня. Я упала вперёд, поражённая шквалом отчаяния. Я лежала, уткнувшись лбом в землю, прижав ладони к камням, и всякая надежда и счастье покинули меня.
Я вернулась.
Дорога, ведущая в город, была вымощена грубыми каменными плитами и кишела сгорбленными, стонущими людьми. Влажный хруст заставил меня подпрыгнуть. Слева от меня громоздкой кучей появился молодой человек с тёмной кожей и волосами. Разинув рот и моргая, он поднял голову к Вратам и издал крик на незнакомом языке, затем, шатаясь, поднялся на ноги и присоединился к толпе.
Ошеломлённые, обмякшие души материализовались жалкими кучками позади меня по обе стороны, и это была ужасная пародия на то, что происходило по ту сторону завесы. Эти бедняги автоматически поднимались и, спотыкаясь, направлялись к пасти города. Суицидальные Врата засасывали их всех. Никто не пытался бежать или сопротивляться. Они не смотрели ни направо, ни налево. Как и большинство людей в моих ночных кошмарах, включая Надю, они, казалось, были озабочены только собой и тем, через что им пришлось пройти. Я ждала этого чувства, этого желания идти к Вратам. Но его так и не возникло. Я могла бы войти, но мне не нужно было этого делать. У меня всё ещё был выбор.
За Вратами город цеплялся за склоны своего холма, как цементный гриб. Самые высокие здания сгрудились в его массивном центре, поднимаясь так высоко, что я не могла сказать, где заканчивались они, а где начиналось небо. Единственный разрыв в структуре города, в котором низкие здания лежали на окраинах и росли круговыми узорами к центру, был на самой дальней стене, где возвышалось огромное, сияющее белое здание. В месте, которое поглощало свет, поглощало его, как губка, это здание светилось. Я вдруг почувствовала полное сочувствие к тем насекомым, которые попадают в ловушки. Я не знала, что это за здание, но оно манило меня.
