Разумеется, надо было заметить место. Тут Флейг тоже предложил две версии. Сначала он сказал, что Далль засек место секстантом и отметил его на морской карте. Флейг, обычно такой забывчивый, будто бы видел эту карту и запомнил геодезические координаты: 340–208—262. Несколько лет спустя он уже утверждал, что Далль не умел делать геодезической съемки. Тогда сам Флейг засек алидадой место по трем реперам: дом на скале, маяк и купа деревьев.
В общем, сокровище утопили, и Флейг уверял, что Далль с товарищами действовали в своих корыстных интересах, а не по приказанию начальства. Почему-то столь коварные и неверные долгу офицеры проявили беспримерную наивность: показали чеху сначала сами сокровища, потом съемку местности — и не убили его, знающего такой секрет! По возвращении в Ла Специя офицеров расстреляли, а Флейга оставили в живых, но отправили на Восточный фронт. В 1948 году он объявился в Баден-Бадене и доложил французской военной жандармерии о существовании клада.
Здесь начинается серия невероятных приключений, которая должна была бы раскрыть глаза самым легковерным.
В августе французское правительство в лице Министерства дорог и мостов под наблюдением комиссара Жерома Буонкуори организует первую попытку поиска сокровищ. Флейт уверяет всех в правдивости своих слов, но одно чрезвычайно важное обстоятельство сдерживает его энтузиазм: в случае успеха он получит лишь какой-то незначительный процент, а не треть, как он того хотел. Тем не менее он отправляется проводником с экспедицией, прибывает к устью Голо (где, разумеется, никогда прежде не бывал) — и там его вместе с организаторами поисков ожидает пренеприятный сюрприз. Нет там никакого дома на скале, нет маяка, а вот куп деревьев несчетное множество.
Растерянный Флейг бормочет что-то невнятное, но его спутники одержимы золотой лихорадкой, поэтому им можно вешать на уши любую лапшу. Долго ищут, наконец, в трех километрах от указанного места находят деревеньку Лоретта (или развалины древней церкви в Канонике), а деревья выбирают наудачу.
Флейг начинает нырять. Ныряет, ныряет… Рельеф дна он, по его словам, узнает, а клада нет как нет. Все рушится; мысли возвращаются к съемке местности. Тут вспоминают, что где-то тут раньше стояла веха, которую при желании можно было назвать маяком. Но теперь ее больше нет: надо запросить Морскую службу в Марселе, где она была раньше.
Проходит несколько дней. Наконец Марсель ответил. Поставили на месте «маяка» новую вешку и перемеряли триангуляцию. Опять погружения, опять разочарования… Флейг заметил, что оптимизма в его спутниках поубавилось и они стали косо на него посматривать. Он решил смыться, но сначала имел неосторожность стянуть кинокамеру и бинокль. Его отвезли в Бастию, отдали под суд и приговорили к двум месяцам тюрьмы.
