— Вскоре родила Ночь первых детей, назвала их Кит и Дельфин. Не захотели дети жить на суше, так как была она суха и бесплодна. Остались в Великих Водах и сказали: мы дети воды. Нырнул тогда Светлый День второй раз, схватил пригоршню тины, бросил на острова. Где упала тина — выросли лес и трава, злаки и лозы, семена и сочные плоды…
Весь день Веля собирала виноград вместе с поданными, подгоняя звучными трелями своего тренерского свистка — только так можно было заставить их полноценно работать. Заодно проконтролировать, чтоб урожай не пропал, а был промыт и рассортирован: меньшая часть — сушиться на изюм, большая — в переработку на вино, которое можно продать. Чтобы не роптали, в конце дня Веля разрешила каждому работнику взять столько винограда, сколько он сможет унести, хоть советник и остался недоволен такой щедростью. Кажется, он представлял, скольких кувшинов вина лишился сам. Немного винограда Веля сейчас несла с собой, неторопливо шагая вдоль берега по кромке прибоя. Иногда отщипывала от горсти и клала в рот тёплую ягоду, неторопливо раскусывала — и рот заливало соком, сладким, как неведомые грехи.
— Затем родила Ночь других детей, назвала их Ворон и Чайка. Не понравилась им суша, попросили дети крылья, чтоб летать над островами и водами при свете Дня. Они выбрали Отца. И родила Ночь снова. Назвала детей Лис и Опоссум. Сказали они матери: мы будем жить на суше, мы останемся с тобой, Великая Мать! Обрадовалась Ночь и дала им молока из груди, чтобы знали её дети тёмные пути из тела в тело, из мира в мир…
Удивительный мир Либра будто пробовал Велю на прочность. Её каменный дворец из песчаника оказался таким ветхим, что ветер свободно дул в покоях владычицы и шевелил древние выцветшие пылесборники, закрывавшие щели на стенах. Её поданные оказались тёмными, дикими и бедными. Налогов поступало мизерно мало. Вино двух видов, белое и розовое, неплохое на вкус, кое-как продавалось на соседних островах, но чаще попросту менялось на муку, ткани, кожу. Хлеб и каши были в дефиците, миска чего-то, похожего на перловку, подавалась на обед как невесть какое лакомство. Хорошо хоть рыбой и моллюсками островитяне себя обеспечивали впрок. Ловили вокруг всего острова, только напротив Устья Отравы не ловили — там рыба почему-то дохла. На вопрос «почему» звучал железный ответ — так ведь Устье Отравы!
— Оскорбился День и сказал Ночи — ты делаешь, что хочешь, живи же сама на суше и в воде, а я сам буду жить в воде и на суше. Так День и Ночь расстались. Тогда сказали дети Ночи: мы создадим людей, и те съедят вас. Ответили дети Дня: мы создадим людей, и те убьют вас ради шкур, а ваши кости мы сами съедим. Заплакала от этих слов Ночь, Великая Мать всех зверей-родотворцев и слёзы были такие горячие, что прожгли в её одежде дыры. Так появились на небе звёзды…
