Веля сильно испугалась и просто молча смотрела.
На каменном полу она быстро замёрзла, она уже готова была вернуться назад, позвать чужую прислугу и надеть туфли и платье женщины, которую король считал её матерью, но стеснялась попроситься. Король отвёл её в кабинет, сел в бронзовое кресло со шкурой белого медведя, указал на стол. На столе лежало очередное «доказательство» — слепок детской ладони, такой маленький, что ничего разобрать на нём невозможно. И стеклянная линза в медной оправе — смотреть.
— Пока ты спала, мы рассмотрели через стекло и слепок и твою руку, — пояснил король, — линии одинаковы. Убедись сама.
Веля добросовестно посмотрела. Она ничего не увидела и не поняла, кроме того, что король искренне верит в их родство. Сесть ей было, попросту, некуда, к тому же не предлагалось, и она стояла, сцепив ладони в замок, как будто её вызвало ругать начальство.
— Я понимаю, что это всё неожиданно для тебя, — продолжил он, — что тебе надо привыкнуть к мысли, что твой дом — здесь, — он обвёл рукой вокруг, — но это так. Ты родилась в той комнате, из которой сиганула через окно. Кстати, я впечатлён твоей сноровкой. Ты кричала на весь дворец, и я подумал, что обязательно побежишь.
Веля мучительно покраснела.
— Мне говорили, ты плаваешь?
— Есть такое, — она пожала плечами.
— Твоя мать отлично плавала и ныряла, когда мы встретились, — сказал король и взял Велю за руку, — Она ныряла на глубину в десять человеческих ростов и могла пробыть под водой так долго, что я пугался. Она ныряла до тридцати раз за день и собирала множество раковин. Даже потом, когда не надо было, ей нравилось собирать его и плести украшения. У тебя есть куча жемчуга, я скажу, чтоб принесли. Хочешь — носи, хочешь — продай.
Веля аккуратно, по пальцу, забрала свою ладонь из огромной отцовской и снова сцепила в замок со второй. Король вздохнул.
— Я не рассчитываю, что ты немедленно почувствуешь зов крови, — сказал он, — тем не менее, придётся остаться здесь.
Он разглядывал Велю, а та смотрела на висящий у входа плащ с лисьим воротником, вернее, с целой вычиненной шкуркой, с лапками и мордой. Неужели это братец лис, которого вспоминал Пол?! Какой ужас, король убил даже собственного зверя. Её передёрнуло. Король неправильно истолковал её взгляд и снова взял за руку.
— Не бойся, — сказал он, — этот зверь тебя больше не потревожит.
Веля снова осторожно изъяла ладонь. Король прищурился.
— Я никогда, — с ударением произнёс он, — не прибегаю к насилию, если есть возможность объяснить всё как есть и добиться нужного результата так.
