— А-а-а! Я ногу сломал!
Рядом с мягким сапогом в землю воткнулась стрела. Веля испугалась, что владыка Сопол покалечился тоже.
— Сопол-косой, подавился колбасой! — она знала кучу детских дразнилок. — Ты ещё со мной, придурок?
— Стерва! — с владыкой всё было в порядке, кроме одышки.
— А ну не отставай, ты мужик, или говно?
— Да я с тебя… шкуру спущу!
— Кто хвалится — тот в яму провалится!!!
И с разбегу врезалась в крупного человека, перегородившего дорогу.
— Поймал! — крикнул квартовский советник, обеими руками хватая её в охапку.
Прежде чем Веля успела испугаться, железная таранька сама выпрыгнула из нарукавника в ладонь. Она закричала, как птица, и дважды пырнула его в низ живота, куда не доходил панцирь и, когда руки разжались, ещё раз — в шею. Советник булькнул и грузно осел, а она бросилась вперёд, на этот раз молча, потому что остальные были совсем близко и шутки кончились.
— Стреляйте! — завопил сзади Сопол. — Она убила моего брата!
Вокруг засвистели стрелы, но она уже добралась до самого верху. Веля на мгновенье оглянулась, оттолкнулась изо всех сил и полетела вниз, в черноту. Справа и сзади ещё дважды свистнуло, когда она вошла в холодную спасительную воду, такую твёрдую с высоты, будто асфальт ногами пробиваешь. А потом вода стала мягкой и доброй, как всегда.
Её переполняло ликование. Как минимум двое врагов вышли из строя, и это сделала она. Веля зажала нож зубами, проплыла под водой сколько могла и вынырнула, тяжело дыша. Она не так далеко убралась от утёса, как хотела, свитер намок и мешал, но зато с берега слышались звуки, которые ни с чем нельзя было перепутать — там шёл бой. Эх, Веле бы туда! Напрасно Шепан не захотел учить её драться по-настоящему!
Она успела сделать два гребка, когда её накрыли рыболовецкой сетью.
— Тяни девку, братцы!
Как она ни барахталась, как ни пыталась вырваться и разрезать сеть, только больше запутывалась, вдобавок нахлебалась воды. А потом её затянули в лодку, как рыбу.
— Есть!
Нет уж, лучше утонуть! Она попыталась вместе с сетью вывалиться через борт, но кто-то попросту наступил на сеть ногой и ничего не вышло, и она билась внутри и готова была сквозь землю провалиться от стыда и умереть на месте от страха, а квартовцы похохатывали над её попытками освободиться. Потом кто-то забрал у неё нож, сеть развернули, а руки связали за спиной. Она успела укусить кого-то за большой палец, но рука тут же дала сдачи. Голова ещё гудела после оплеухи, когда её, мокрую и продрогшую, за шкирку вышвырнули из лодки и она свалилась как кулёк, а голос квартовского владыки спросил:
