А следом ледяной диск, сковавший всю площадку, пришёл в движение, начав медленно вращаться вокруг своей оси и, понемногу, подниматься вверх. Создаваемые мною эффекты отошли на второй план, но не исчезли вовсе, ибо лёд был неотъемлемой частью нашей композиции.
Вальс — простой и одновременно сложный танец, до безумия красивый и пронзительный. Его движения неизменны в любом из существующих миров. Своего рода аномалия, пронизывающая вселенную и захватывающая всё живое, независимо от их строения тела или уровня развития. С музыкой, без неё; человек ли, или обрётшее разум насекомое — вальс в сотнях и тысячах обличий присутствовал во всех культурах. Где-то яркий и энергичный, где-то — плавный и изящный, а где-то такой, как сейчас у нас — в меру стремительный и хищный. Стирая границу между людьми и демонами, он наполнил зал непередаваемой атмосферой, в которой, пусть и на совсем короткий срок, забылось всё лишнее. Имена, фамилии, обиды и надежды — ничего этого просто не существовало, покуда в поле зрения находились мы.
С каждым шагом, с каждым новым инструментом, вступающим в общую композицию, я прибавлял в темпе, тщательно следя, чтобы Залии было комфортно. Не всякому дано сходу приспособиться под исполнение танца в таких условиях, но моя сегодняшняя партнёрша была в этом особенно талантлива, и — блистала в полумраке, перетянув на себя львиную долю внимания. Яркий бриллиант, на который по глупости своей не обращали внимания, преобразился в окружении холодного света огня, тюрьмой которого выступил лёд. Прекрасная королева, каждый шаг и движение которой сопровождался всплеском ледяных фонтанов и лучей света; спустившаяся с небес фея, от созерцания которой не могли оторваться ни мужчины, ни женщины, ни старики, ни дети. Никакого сексуального желания — лишь присущее людям стремление наслаждаться красивым и задевающим душу как можно дольше. Жажда запомнить всё в малейших подробностях, дабы после рассказать о том своим детям и внукам…
В какой-то момент мы поднялись на уровень общего зала, и я, вошедший в кураж и поглощенный танцем, продолжил восхождение, по наитию полностью отказавшись от монолитного пола. Потолок, послушно принявший мою ману, взорвался ледяными цепями, что растеклись по залу и послужили опорой изящным ножкам Залии и тонким колоннам, на которые наступал уже я. Никаких изначально запланированных надёжных платформ — лишь обоюдное доверие, проникнуться которым иногда невозможно даже проведя вместе десятки лет. Отбросив всё ненужное и чётко исполняя движения, я управлял окружающим нас льдом, которого постепенно становилось всё больше. Узоры устилали потолок, из которого тут и там, по мере высвобождения моей маны, вырастали причудливые башни и крыши ледяных дворцов вперемешку с деревьями и статуями зверей — грубыми и непроработанными, но на расстоянии и в такой обстановке вполне подходящими. Преследуя лишь одну цель, — подчеркнуть красоту партнёрши декорациями и играми со светом, — я забылся, и конец мелодии застал нас чуть в стороне от танцевальной площадки. Но импровизация — моя сильная сторона, и потому цепи плавно обратились в полупрозрачные ступени, по которым мы, преследуемые полной, мёртвой тишиной, и спустились. Но чего-то не хватало, и я никак не мог понять — чего именно.
