— Как сказал Уинстон Черчилль, если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор. Тот, кто выбирает позор и мир, получает позор и войну. Мы находимся в аналогичной ситуации. С агрессором переговоры вести, конечно, иногда нужно, но сдавать территории нельзя. Потому что, если вспомнить историю, именно так устанавливалась власть красных комиссаров на левобережной Украине. На всех этих мирных переговорах в парижах, в минсках и так далее, решают за нас. Украинцы сами решат, что им делать. Никаких переговоров с агрессором! — поведал унылый активист мне свою программу.
Я отошел в сторонку, сняв еще пару планов, когда увидел направлявшихся ко мне жандармов национальной гвардии. Бойцов ко мне вел один из операторов «Пятого канала», рослый румяный парнишка лет двадцати пяти.
— Вот этот занимался тут сепарской пропагандой, спрашивал про Минские соглашения и другую херню, — ткнул он в меня пальцем и тут же стыдливо отошел в сторону, освобождая жандармам дорогу ко мне.
Жандармы не стали слушать мои оправдания, а молча взяли под руки и повели к микроавтобусу с надписью по борту: «Охрана дипломатических представительств».
В салоне автобуса в нос ударил запах немытых ног и несвежей еды. Я сел в кресло, чтобы не стоять на полусогнутых. Судя по диспозиции, пытать меня прямо здесь жандармы не собирались.
— Будь так ласковы, предъявите свои документы, гражданин, — обратился ко мне молоденький лейтенант, усевшись в кресло рядом.
Я снял через голову шнурок вместе с бейджем болгарского радио и вручил его офицеру. Тот с интересом изучил все надписи, а потом принялся переписывать содержимое в карманный блокнотик. Переписав все с одной стороны, он перевернул бейдж, нашел там отсылки к законам Болгарии, предписывающие помогать журналистам и не препятствовать в их деятельности, изучил и их тоже, после чего также тщательно переписал в блокнот.
Я молча ждал окончания процедуры и дождался. Лейтенант вернул мне бейдж, улыбнулся краешком губ и негромко сказал:
— Большое спасибо за сотрудничество, всего вам хорошего.
Я оторопел, но бейдж послушно забрал.
— Все в порядке, я могу идти?
— Конечно. Извините за этот инцидент. Не все украинцы идиоты и националисты. Всего вам хорошего, — повторил он и распахнул дверь салона.
Я вышел наружу. Акция уже закончилась, на улице не осталось ни активистов, ни журналистов.
Я обернулся на микроавтобус и увидел, как лейтенант показывает мне жест из двух растопыренных пальцев: «Свобода». Я ответил ему тем же и быстро пошел по улице наугад, куда-то в центр.
