Я поднял камеру на плечо и включил запись. На меня покосились и боевики, и полицейские, но никто не из них не высказал вслух своего неудовольствия — все были заняты беседой.
— … Майдан не закончился! Как жировали барыги, так и жируют! Мы на Восточном фронте кровь проливаем в боях с русскими, а вы тут в тылу, в тепле, в безопасности, развлекаетесь за наш счет! — Эту фразу простонал худой боевик с нервным, дерганым лицом. Он и сам весь как-то нервно дергался — переступал ногами на месте, хватался за кобуру. Так ведут себя наркоманы или психопаты.
Майор брезгливо поморщился, глядя в его сторону, но ровным тихим голосом ответил:
— У полиции задачи в Киеве тоже непростые. Преступность выросла, нам надо защищать людей. А вы заняли два этажа отеля да еще ресторан. Владельцы несут убытки, так нельзя.
— Да владельцы за нас! Что вы тут придумали, пан полицейский! Хлопцы, а ну, давайте сюда этих владельцев, пусть сами расскажут!
После минутной возни в центр холла вытолкали испуганного администратора в светло-сером костюме- тройке, белоснежной рубашке и начищенных до блеска туфлях.
— Говори, за нас ты или за кого? Ты вообще за революцию или за барыг с Банковой?
— Я, собственно, конечно, за революцию. Но вы и нас поймите — постояльцы съезжают, в ресторане даже уборку произвести не можем, вооруженные люди спят прямо на полу, в туалетах грязно…
— Пристрелю суку! — Нервный боевик с отчетливым щелчком вскрыл кобуру и выудил оттуда огромный пистолет, что-то вроде Desert Eagle. Ну, или, может, пистолет Стечкина — я в них не очень разбираюсь.
Майор полиции неуловимо резким и точным движением прихватил наркомана одной рукой за худосочную шею, а другой так же ловко и уверенно выдернул из его руки пистолет.
— Ну, мы же договаривались, господа революционеры, не делать резких движений, — сказал нам всем майор с немного наигранным возмущением. Он вынул из пистолета магазин и принялся неспешно выщелкивать оттуда патроны прямо на грязный кафельный пол отеля.
В холле отеля оказалась отличная акустика — я с удовольствием поработал камерой, присев на пол и снимая оттуда, как на полу звонко скачут патроны калибра девять миллиметров, и как на это смотрят люди вокруг.
Люди вокруг, кстати, смотрели на майора с уважением.
Потом майор приотпустил[5] шею нервного революционера, и тот сразу выскользнул, послушно нырнув в тень, куда-то к столикам ресторана.
Администратор внезапно осмелел и неожиданно громко высказал вслух все, что, похоже, вертелось на языке у прочей публики:
