Наш человек в Киеве | страница 46

— Так победим! Жидов жечь! Потом москалей! Слава Украине! Смерть ворогам! Так?

— Так! — отвечала жутким ревом толпа.

Потом раздался звон битого стекла. Голоса вокруг запели какую-то маршевую песню, и снова зазвенело разбитое стекло на улице рядом. Из центра площади в сотый раз донеслось:

«Слава Украине!». Кого-то громко тошнило прямо возле сцены.

Я выключил камеру и, сам не ожидая от себя, вдруг крикнул:

— Всем спасибо, все свободны!

Эта известная цитата из известного в России и, разумеется, на Украине тоже, анекдота произвела удивительное действие — все вокруг на Майдане на минуту затихли. Но потом, конечно, снова разорались.

Когда я уже уходил с площади, услышал голоса за спиной:

— Я его не знаю, ты расскажи.

— Ну, хорошо. Значит, представь себе… Серое, промозглое, дождливое, слякотное, холодное, раннее майское утро. Центральная площадь концлагеря «Освенцим». Всех заключенных, как водится, пригнали, построили, пересчитали. По традиции каждого десятого расстреляли. Потом тишина. Дождь. Слякоть. Выходит на трибуну начальник концлагеря, подходит к микрофону. Медленно снимает фуражку, мнет ее в руках: «Такое дело, мужики! Даже не знаю, как сказать. Такое дело, господа европейцы… Война, в общем, вчера закончилась! Так что, всем спасибо, все свободны!».

Мне предстояла вторая бессонная ночь. Накануне, днем в воскресенье, поспать тоже не удалось — неожиданно разболелся зуб, и до меня дошло, что настало время выполнять обещание, данное доброму украинскому пограничнику в Жулянах.

Алена Григорьевна любезно подсказала, где расположена ближайшая платная стоматологическая поликлиника, и я явился туда с опухшей щекой и надеждой во взоре.

— Будем резать, не дожидаясь общего воспаления, — радостно прокомментировал мой внешний вид местный хирург, узнав, что я платежеспособен. А когда он услышал, что я готов оплатить наличными протезирование двух ранее погибших зубов и протезирование удаляемого сейчас, он обрадовался так, будто киевское «Динамо» выиграло у московского.

— Сейчас проведем калькуляцию, не волнуйтесь, у нас все будет точно, как в аптеке, — услышал я перед тем, как упасть в наркозный сон.

В хостел я вернулся к вечеру, выпотрошенный и морально, и физически, причем, физически в двух местах кряду — в кошельке и в ротовой полости. Утешало одно — стоимость подобного лечения в Петербурге, действительно, превышала киевскую раза в два с половиной.

Алена Григорьевна, увидев мою распухшую теперь уже во всех местах физиономию, опять всплескивала ручками и бегала по хостелу с топлеными сливками, как с каким-то волшебным эликсиром, но у меня уже не было сил сопротивляться.