— А почему полиция охраной не занимается?
— Вот вы смешные вопросы задаете, — действительно рассмеялась она. — Полицейские не дураки, зачем им это надо — с правосеками рубиться, что у них, головы запасные есть, что ли? Никому неохота.
Я смотрел на нее, видимо, слишком тупо, и она сжалилась:
— Чоповцы эти получают хорошие деньги за охрану, они подработать согласились и знают, за что страдают. А полиции охранять мэрию никакого резона нет, они свою зарплату и так получат, — объяснила мне она.
— Последний вопрос — а почему охранников называют москалями, и вообще, за что их бьют?
— Так они в зеленой форме же, — снова удивилась моей беспросветной тупости продавщица.
— В зеленой форме? Только за это?
— Ну да, вы же сами видите — у них форма как у тех зеленых человечков была, которые у нас Крым отжали. Вот за это и огребают. За то, что «зеленые человечки».
Я опустил камеру и пошел вокруг здания мэрии проветрить свои запотевшие мозги.
Огромное десятиэтажное здание администрации, выполненное в стиле сталинского ампира, могло бы выдержать любую осаду, если бы об этом заранее кто-то позаботился. Но, похоже, чиновники мэрии сами не ожидали, что в поддержку обычно жалко блеющих киевских ларёчников вдруг выступят столь мощные силы, как националисты.
Впрочем, о том, что боевиков- националистов используют при решении хозяйственных споров, я слышал и раньше, но все это касалось конфликтов между коммерсантами. Идея атаковать государственное учреждение спустя два года после переворота казалась мне дикой. Видимо, я еще не проникся, как следует, идеями Революции Достоинства, чтобы правильно оценивать ситуацию в стране.
Со стороны двора киевская администрация выглядела попроще: облупившийся фасад, стоптанные до глины газоны, покосившиеся рамы в оконных проемах. У одного из таких проемов стояла толпа короткостриженых мужчин — они вели себя необычно молчаливо и энергично помогали друг другу забираться внутрь здания, куда-то в коридор первого этажа.
Неожиданно для себя я прошел вперед, к самому окну, и сильные руки безропотно подсадили меня сначала на каменный выступ снаружи, а потом на подоконник довольно высокого окна.
Спрыгнув с подоконника, я оказался в туалете, причем, судя по отсутствию писсуаров, в женском.
Внезапно раскрылась дверь, в туалет вошла симпатичная блондинка в деловом костюме. Не дожидаясь визга, я с каменным лицом пошел мимо нее. Впрочем, никакого визга вслед я не услышал — видимо, местный чиновный люд за годы после революции привык тут уже ко всему.
