Ну почему он сказал, что я тут как Джеймс Бонд. Ну, что за дурацкий англицизм? Я же здесь как Штирлиц!
Когда я добрел сквозь непогоду до круглой шляпы вестибюля станции метро «Крещатик», я вдруг понял, что на меня глазеет слишком много прохожих. Некоторые из них смотрели на меня с откровенным неодобрением, другие — с изумлением, некоторые даже заглядывали мне в лицо и крутили пальцем у виска, пара человек показали мне, что аплодируют, но все эти люди в целом реагировали на меня слишком экспрессивно. Было такое ощущение, что я иду по Киеву голым.
Я огляделся вокруг и внезапно осознал причину этой странной реакции: рядом, нога в ногу со мной, шла мокрая, как тюлень, Бандера. Она гордо держала в своих желтых, будто прокуренных, зубах листовку с фотографией Олеся Бузины, вложенную в прозрачный пластиковый файл. Причем, так мы с собакой шли, похоже, с самой аллеи Небесной сотни.
Мне уже некуда было свернуть, чтобы не вызвать подозрений, пришлось идти прямо по дорожке к станции. Там, у самого входа в метро, меня принял полицейский патруль во главе с капитаном полиции, надевшим в этот дождливый день солнцезащитные очки.
— Добрый день, шановний. Будьте так ласковы, покажите свои документы, — вежливо попросил меня офицер, поправив очки на носу. Двое сержантов из патруля изумленно таращились не на меня, а на Бандеру.
Собака послушно присела возле моих ног. С бороды и с листовки у нее в зубах капало на асфальт.
Я в который раз за эти дни снял с шеи удостоверение болгарского радио и протянул его офицеру.
Офицер мельком глянул на документ и ткнул им в сторону дворняги:
— Это ваша собака?
— Нет, не моя.
— А почему она идет вместе с вами?
— Понятия не имею, — пожал я плечами совершенно искренне.
Вокруг нас стали собираться прохожие.
— Я смотрю, сепары в Киеве вообще охренели, — громко сказал, подойдя к нам, короткостриженый молодой человек в камуфляже и вещмешком за плечами. — Мы на Восточном фронте кровь проливаем, а ты, скотиняка, сепарские листовки тут раскидываешь!
Он резко, без замаха, попробовал влепить Бандере ногой по морде, но собака будто ждала удара и каким-то ловким боксерским движением корпуса уклонилась от берца, правда, при этом выпустив из пасти листовку. Потом она подпрыгнула, цапнула из рук офицера мое удостоверение и молнией унеслась с ним куда-то вниз по Крещатику.
Капитан подобрал с асфальта листовку, с интересом ее рассмотрел, потом с кривой улыбочкой сказал мне:
— Будьте так ласковы, покажите свои документы.
