— Зачем ты это делаешь? — спрашивает Мэтти с ноткой раздражения в голосе.
— Почему бы и нет? — отвечает Сисси, поворачивая лицо к сестре. Она младше Мэтти, но определить это нелегко: они очень похожи. Волосы с сильной проседью, изборожденные морщинами лица и крючковатые носы. — Это же надо сделать.
— Не надо. Теперь этим никто не пользуется.
— Мы можем пользоваться.
— Мы можем каждый день брать новый нож и вилку, и даже через год у нас не будет нужды мыть весь комплект.
— Мэтти, ты любишь преувеличивать, — мягко говорит сестра. — Не так уж всего этого много. Не повредит, если приборы будут хорошо выглядеть.
— Тебе не стоит искушать судьбу. Ты же не хочешь, чтобы все началось сначала, правда? — бормочет Мэтти с обвинительными нотками в голосе. Она идет к плите и поднимает чайник, чтобы посмотреть, сколько в нем воды, потом идет к раковине, чтобы его наполнить. — Эта глава закончена, теперь дом продан.
— Не думаю, что это за границами возможного, — отвечает Сисси, берет вилку и снова начинает свой маленький ритуал: смачивает средством для полировки, трет, берет сухую чистую тряпку и снова трет.
— Ты не должна даже думать об этом. Хорошо, что все это кончилось, разве не так? Наконец-то мы свободны! — Мэтти трясет головой и снова бормочет, ее слова неразличимы за звуком льющейся воды, так что Сисси ее не слышит. — Мы последние, и так-то оно лучше.
Резким движением она закрывает кран и громко говорит:
— Как бы там ни было, я бы тебя не обнадеживала. Там только женщина. Говорит, что она хранительница, что бы это ни значило. Она присматривает за домом. Я спросила, связана ли она с владельцем, но она сказала, что ничего о нем не знает.
Сисси хмурится и продолжает полировать, ощупывая зубья вилки кончиком пальца.
— Ты ей веришь?
— Скорее да. Все, что она от меня хотела, это чтобы я ушла и оставила ее в покое. Она выглядела… поглощенной. Так я это называю. Мне показалось, она наполовину в другом мире.
— Сколько их? — спрашивает Сисси.
— О, только она. Сама по себе. Она ясно об этом сказала.
Сисси перестает полировать и сидит неподвижно.
— Нет, — говорит она. — Это неправда. Она не одна.
— Что ты знаешь, Сисси? — спрашивает ее сестра, ставя чайник на плиту, и оборачивается, чтобы посмотреть на нее. — Что ты узнала?
Сисси вновь начинает полировать серебро.
— Достаточно, чтобы знать, что она не одна.
Мэтти вздыхает. Сисси загадочна и часто отказывается объяснить, что она имеет в виду. Однако в конце концов все всплывает наружу, и она редко ошибается.
