Джон толкнул храпевшего рядом Джейме:
— Так говоришь, Марло этот — тоже драматург, и что, он тоже работает с тобой?
Джейме вытаращился на него со сна, не понимая, о чем его спрашивают, а потом махнул рукой:
— Утром, Джон, все утром, я же сказал…
И снова захрапел, перевернувшись на другой бок.
Джон, конечно, не стал его будить снова, но это совсем не значило, что он перестал думать о том, кто… Он осекся, запрещая себе мыслить об очевидном. Это было так мерзко, так богопротивно, что Джон совсем не понимал, как мог его сын, воспитанный в благочестии и строгости пойти на… нечто подобное. И что за человек его увлек с добродетельной стези на стезю порицаемого богом и людьми порока… Наверняка этот Марло был кем-то вроде Топклиффа, о котором ему прожужжал все уши Джейме. Не по занятиям, конечно, хотя Бог весть, но по сути своей — точно. Только в отличие от Дика, у которого не было выбора, его сын сам, добровольно, как глупая бабочка-однодневка, устремился огонек греха. Случись это с мальцом, вроде Эдмунда, Джон бы еще понял, хотя и не простил бы, конечно, но чего в юности не бывает. Но Уильям был взрослым женатым мужчиной. Это не укладывалось в голове. А может, этот Марло был колдуном, чернокнижником, говорили, что он написал про какого-то там Фауста, который продал душу Дьяволу, может, он писал его с себя? И тогда Уильям в смертельной, непоправимой опасности, он не просто попал в сети греха, но был опутан поистине дьявольскими кознями. Чем больше об этом думал Джон, тем сильнее преисполнялся решимости выведать завтра у Джейме все, как следует, и проведать мерзкого содомита в его логове. Может быть, даже сразиться с ним, как это и положено настоящему христианину. И чем большей была его решимость, тем сильнее болела сломанная когда-то нога.
Ну, ничего, такое уже бывало не раз. К утру пройдет.
* * *
Граф Гарри оказался вдруг целиком и полностью занят Китом, Кит — тем, что пытался обуздать первый порыв и не выставить того, кого он столь явно не желал видеть в собственном доме за порог. А Уилл оказался предоставлен сам себе.
Он был рад этому — сейчас. Кит не увидит его лица, и не станет расспрашивать, и не узнает все сразу, ведь он весьма искусный мастер допросов, школа Уолсингемов не прошла зря. Так что было к лучшему, что он будто нашкодившего школяра отчитывает Гарри, из вельможи ставшего просто несчастным влюбленным мальчишкой. Может быть, Уиллу удастся овладеть собой хоть немного, чтобы не показать насколько он выбит из колеи.
