— Тронешь его, и я клянусь, что выпущу кишки этой суке! — послышался голос Гребера. Все взгляды приковались к нему, и все замерли. Гребер, заляпанный кровью стоял и держал Джоану, плотно приставив свой меч ей между ног.
— Только попробуй — зарычал на него Раэ.
— Ему она не нужна — улыбаясь произнес Фридрих — что тебе дороже? Моя смерть или твоя возлюбленная блудница.
Кончик лезвия дернулся. Раэ посмотрел на Фридриха.
— Пообещай, что я смогу уйти живым с ней и своими людьми! Наши дороги больше не пересекутся, мой бывший друг. Ты так много говорил о том, как ненавидишь отца, но в итоге стал одним из них! Твой отец бы гордился тобой, он тоже часто бил свою жену. Как и мой отец, как и все остальные, но я новый человек и чистый лист, я положу этому конец хотя бы в своей семье.
— Обещаю.
Винтер убрал оружие и сделал пару шагов назад. Гребер продолжал неуверенно смотреть на своего господина. Джоана взвизгнула и Фридрих заорал:
— ОТПУСТИ ЕЕ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ!
Голос у него перехватило, а удивленный Гребер, что рассчитывал на резню, разжал свою хватку. Фридрих махнул рукой и посмотрел в след своему другу и своей поистине съедавшей его любви. Дверь закрылась и пара нежно держась друг на друга покинула пристанище теперь уже одинокого и заблудшего в своих убеждениях дворянина.
— Скажи, Гребер, — начал говорить Фридрих, продолжая сидеть на полу и тупо смотреть на дверь, — я поступил правильно? Я пожертвовал любовью ради дружбы, я отдал одно из самых дорогих, что было у человека! А что получил? Ненависть лучшего друга…
— Вы поступили справедливо, но неправильно — флегматично ответил ему его слуга — только дурак, не в обиду будет сказано, упустит из своей постели такую красотку. Поступок по истине рыцарский, но на рыцарстве в наше время мало кто выезжает наверх.
Нижняя Саксония, март 1074 года
— Война если честно была так себе. Пара мелкий стычек, а окрестили Саксонской войной — ухмыльнулся рядом едущий Клемсен. Последние несколько месяцев он был невероятно доволен собой, но иногда становился очень вспыльчивым, когда речь заходила об Раэ или Джоане.
— Зачем мы едем в Харцбург? Ведь мир был подписан еще второго февраля в Герструнгене. — спросил Фридрих, не желая вновь заводить тему о своем поступке. Если бы он начал объяснять причины, то Клемсен лишь покрутил бы у своего виска и назвал бы сумасшедшим.
— Встретимся с парой нужных людей, что помогут мне и помогут тебе. У тебя вон людей недостаточно и надо бы денег больше на восстановление. Вот и попросим у них, а я кое-что другое — он загадочно подмигнул своему младшему брату.
