— Слушай, а ведь, пожалуй, придется отказаться от идола, — сказал он, испытующе глядя на меня, — видишь, что творится? Нужно поворачивать оглобли. Погорим в буквальном смысле.
Эта мысль показалась мне крамольной: как так, быть рядом с разгадкой тайны, после всего перенесенного и пережитого, и отступиться? Как показаться ребятам, с какими глазами? Нет, благодарю покорно! После того случая — с лодкой дяди Сергеева — я был морально подготовлен не только к тому, чтобы глотать дым, я полез бы и к черту на рога!
— Что ты, Андрей? Неужели уходить, когда осталось-то всего ничего? Ну, час туда, час там… В конце концов, если прижмет огонь, дадим деру.
— Я был как-то на пожаре. Горел обыкновенный крестьянский дом — несколько десятков бревен. У меня в пятидесяти шагах брови обгорели, представляешь? Нет, старик, верховой таежный пожар, бывает, прет, как паровоз; уж коли накроет, не убежишь.
— В этом районе совсем недавно шел дождь. И Сергеев говорил, что здесь кругом болота, наверное, горит где-то севернее, — стоял на своем я.
— Ну, болото, положим, еще не преграда верховому пожару, тут ты меня не убедил.
На нас наползло едкое облако. Мы оба закашлялись и бросились мочить носовые платки, чтобы не дышать дымом напрямую.
«Ну, не везет так не везет, — подумал я. — Как заколдовано это место».
— Давай, чего стоишь? Если идти, то в темпе! Была не была, когда-то надо и рискнуть! — закричал Андрей.
Значит, шеф проверял меня на прочность, и только!
Андрей встал на носу. То отталкиваясь ото дна, то работая веслами по чистой воде, а то и упираясь в берег, мы погнали катер к скиту. Несколько раз мы попадали в такие густые полосы дыма, что в нескольких шагах буквально ничего не было видно и перехватывало дыхание. Тогда мы бросали весла и склонялись к самой воде. Там, казалось, воздух был чище и, если втягивать его в себя через влажную ткань, не так раздражал нос и горло. В какой-то из моментов до меня, наконец, дошло, какую трудную задачу мы поставили себе! Конечно, я веду свои записи по свежим впечатлениям, но все-таки после самих событий и невольно что-то сглаживаю, что-то пропускаю. Я делаю эту запись, когда все позади, но тогда!..
А тогда было так. Построек скита с речки из-за дыма было не видно, но зрительная память хранила изгибы берега, расположение групп ближайших деревьев. С лопатами на плечах мы вышли на поляну прямо к смутно обозначившемуся силуэту церквушки.
— Вышли точно. Давай отмерять три сажени. В лопате метр десять, значит… сколько будет?
