Василь Ефремыч надвинул кепку почти на нос и показал на стену нового корпуса:
— Вот там где-то был и мой окопчик. А там, где сейчас клумба, за дорогой, сидели немцы. Ихний автоматчик мне руку прожег. Во, смотри.
Он отвернул рукав повыше локтя, показал шрам.
— А вы что же, — спросил я, — не стреляли?
Василь Ефремыч сдвинул кепку и внимательно посмотрел мне в глаза. Его взгляд я расшифровал так: хорошо ли, плохо ли, а мы свое дело сделали. Сдюжит ли ваше поколение, если что случится? Я, наверное, сумел выдержать этот взгляд, и мастер даже слегка подмигнул:
— Я тому, который меня ранил, пулю в лоб закатил. Вот так… Ну, что же, ты, значит, нашел? Или ты, Яковенко?
Я не успел объяснить, что мы нашли вместе, только рот раскрыл, а он уже ткнул флягу в Сашкины руки.
— Возьми хоть на память. И давай закругляться с траншеей. Начальство жмет-давит, сроки все вышли. Горим!
Когда Ефремыч отошел, я сказал:
— Давай посмотрим, что там внутри. Может, записка? Таких случаев, знаешь…
Но пробка прикипела и не поддавалась.
— Ладно, дома открою. Но, похоже, пусто.
Сашка встряхнул фляжку около уха, потом кивнул на дно траншеи:
— Видать, не до записки было.
На том месте, где была фляга, густо чернела россыпь стреляных гильз. Дальше работали молча. Находок больше не было, наша мирная траншея пересекла сталинградский боевой окоп и пошла уже по целиковому грунту.
…Дома я активно нажал на обед. После работы на свежем воздухе аппетит был прямо-таки зверский. Только я отвалил от стола и для разгрузки поставил любимый диск Тухманова, раздался телефонный звонок.
— Послушай, отец, — просипел сквозь треск помех Сашкин голос, — ты чем занимаешься? Расслабился, что ли? Шлягеры крутишь? Угадал? Протрясись-ка на автобусе… Дело есть. Я тут кое-что обнаружил.
Яковенко провел меня прямо на кухню. На крохотном столе на расстеленной газете лежала знакомая фляга.
— Там пусто… Но вот что…
Он снял расползающуюся в руках суконную обшивку и показал надпись, грубо, видимо, концом ножа сделанную на мягком металле.
Я прочел:
— «Красноармеец Петров Сергей Николаевич». Смотри, тут и адрес… Слушай, старик, ведь это где-то рядом! В Бекетовке!
— Вот! Я знаю этот район как свои пять! Вдруг да кто из родственников отыщется, — заволновался Сашка.
— А может, и сам хозяин фляги. На войне всякое бывало. Мало ли что… А тут мы: «Пожалте, уважаемый товарищ ветеран, сувенирчик!» Ну, что? Махнем? Завтра выходной…
На другой день мы поехали в Бекетовку. Странно было видеть рядом с домами-башнями современной архитектуры бревенчатые домишки и деревенские палисаднички. Рассказывали, что немцы совсем не бомбили Бекетовку, так как рассчитывали использовать под зимние квартиры. Видать, немецкие штабисты умели планировать все до деталей, а вот в главном просчитались. Была эта земля нашей, нашей и осталась!
