— Как не совсем? В плен он попал не раненым? Нет. Значит, он сдался добровольно. Его не расстреляли, не отправили в какой-нибудь Дахау. Почему? Значит, он чем-то доказал свою преданность гитлеровцам. Совершил какую-то пакость, предательство. Затем он служил немцам усердно. А потом они его решили сберечь. Направили в лагерь, который должны были захватить союзники.
Возможно, что он даже сам пожелал попасть в один из западных лагерей, боясь возвращения в Советский Союз. Тем более, что у него в Америке живут его отец и братья — белоэмигранты. И вот то, что он хотел, сбылось. Он в американском лагере. К нему приехали его престарелый отец и брат, — насколько нам известно, довольно состоятельные люди. И все же он к ним не уехал. Американцы его репатриировали. Надо полагать, им была известна его преданная служба немецким фашистам. Поэтому, отправляя его в Советский Союз, они знали, что он целиком в их руках. Возможно, что они до поры до времени его не использовали. Но вот такой случай настал, и его заставили сделать еще одну пакость.
— Значит, ты считаешь, что Краузе и Плужников — одно и то же лицо?
— А как же иначе? Это его агентурная немецкая кличка. Американцы, в руках которых он очутился, оставили за ним это имя. Это имя лучше всякой цепи связывало с ними предателя.
— А кто же второй, который пытался проникнуть в квартиру Трофимова?
— Да, второй…
Винокуров с сомнением покачал головой:
— Давайте проследим, за событиями того злосчастного дня. В двадцать два часа американский консул Джон Кларк выехал из Приморска по дороге, ведущей в Белые камни. В это же время на побережье, где шоссе выходит к морю, в двадцать три часа Трофимов слышал разговор двух людей на английском языке — Краузе с кем-то. Предположим, что это были консул и Плужников, он же Краузе. Через двадцать минут консульская машина прошла через Белые камни, а еще через десять минут было совершено нападение на Кириллову. Преступником мог быть Плужников, сошедший с консульской машины перед Белыми камнями. Свет в квартире Плужникова в тот вечер не зажигался. Могло быть, что после совершенного преступления Плужников пришел домой. И возможно, что именно он, чтобы не быть никем замеченным, вошел к себе в квартиру необычным путем — через окно с задней стороны дома.
Вот те соображения, которые разрешают думать, что преступление совершено одним Плужниковым, не считая предполагаемого участия консула одной иностранной державы.
