— Скажите откровенно, — продолжил Бентхауз, но теперь в его голосе угадывалась растерянность. — Вы все еще верите в этого человека?
— Я надеюсь, он добросовестно выполнит свой долг, как любой служащий Космофлота, — сдержанно ответил Другоевич.
— А не кажется ли вам, что выполнить долг в чрезвычайных обстоятельствах, скажем, в наших обстоятельствах — нечто иное, чем просто выполнить обязанности, предусмотренные служебной инструкцией?
— Браво, Бент! — прохрипел Ларри Ларк.
Другоевич усмехнулся:
— Да, кажется.
— И, вы все еще надеетесь?
— Да, друзья мои, да.
— Вы неисправимый оптимист.
— Таким уж уродился.
— Я тоже родился оптимистом. И оптимистом надеюсь помереть. Но после того, что рассказал коллега Церр… и судя по поведению этого типчика…
— В сомнениях Бентхауза есть резон, — поддержал его Мелин. — И самое страшное, что этот Руно Гай будет прав, что бы он ни сделал. Даже если ничего не сделает. Он может спрятаться за инструкции, как за метеорозащитное поле. Видать, в космическом праве дока. А у нас положение самое дурацкое никому ничего не докажешь.
Ларри Ларк попробовал приподнять голову. Его орлиный нос, обтянутый пожелтевшей кожей, еще больше заострился.
— Все мы неизбежно ставим себя на его место. Не так ли, Мелин?
— Совершенно верно, капитан.
— А ведь тебе уже двадцать три года.
— Ну и что?..
— Ей было восемнадцать, когда она бросилась в реку… спасать рыбок.
— При чем тут возраст! — покраснел Мелин.
— Я был о тебе лучшего мнения. Надеялся, ты сможешь работать на Космофлоте.
— Я и так буду работать на Космофлоте!
— Очень сожалею, Мелин. Это исключено.
— Ларри, вам нельзя волноваться, — напомнил Другоевич. — Мы-то с вами знаем, что все будет в порядке, так зачем…
— А затем, что, будь я на месте бакенщика, я бы зубами отгрыз этот задравшийся двигатель. Он же на одной шкурке висит. На одной обшивке…
— Хорош инструмент — зубами! — не сдержался обиженный Мелин, хотя все они договорились между собой не задевать больного капитана. — Так и зубы поломать недолго.
— Зубы надо еще иметь! — фыркнул Бентхауз. Кровь отлила от лица Ларри Ларка — оно стало белее бумаги. Все ждали — сейчас он взорвется. Но Ларри сказал совсем тихо:
— В одном ты прав, Бент: в чрезвычайных обстоятельствах можно выполнить долг только чрезвычайными средствами. Они не записаны в инструкциях. Они записаны в сердце. А у кого не записаны, тому нечего делать в Космофлоте…
Лоб Ларри Ларка покрылся бисеринками пота.
Однако прежде чем потерять сознание, он прохрипел из последних сил:
