— Но еще хуже, когда он начинает потакать своему чувству юмора, — сказала Одри. — Помнишь, сколько шуму он наделал, введя институт мальчиков-грамотеев?
— Мальчиков-грамотеев… Это еще кто такие? — спросил заинтригованный Питер.
— Один из них привез тебя сюда, — сказал Ганнибал. — Мальчики-грамотеи — это своего рода королевские курьеры. Все началось с того, что Кинги начитался книг о первопроходцах Африки — Стэнли, Ливингстоне и им подобных.
Он узнал, что эти люди переняли у африканцев обычай посылать друг другу вести, пряча их в специальных полых расщепленных тростях, загорелся этой идеей и ввел институт курьеров с тростями для переноски сообщений и сопровождения гостей. А так как на здешнем жаргоне любой текст — будь то письмо или книга — называется грамотой, их и назвали «мальчики-грамотеи Кинги». Более образованные зенкалийцы в лежку лежали от смеха: они сказали, что это возвращение в каменный век и что в глазах других народов зенкалийцы станут посмешищем. На это Кинги тут же дал ответ, по-моему не лишенный остроумия. Он сказал, что европейцы всегда свысока поглядывали на «цветных»: мол, те даже порох не смогли выдумать; ну и что, что мы порох не выдумали, зато мы выдумали полую трость для переноски сообщений! Надо гордиться нашим наследием, а не стыдиться его! Однако, как бы ни было очаровательно и озорно его чувство юмора, оно может иногда привести к непредсказуемым результатам.
Вот, например, на днях племя гинка высказало недовольство по поводу налога на землю. Так вот мне пришлось срочно вмешаться когда я услышал, что Кинги предложил возродить каннибализм и съедать тех, кто уклоняется от уплаты.
Одри запрокинула головку и расхохоталась.
— Господи, как же вы справились? — заинтересовался Питер.
— Ну, это было нелегко, — ответил Ганнибал, взяв на руки одного из спаниелей и поцеловав его в нос. — Надо знать, как подойти к Кинги… Он любит бахвалиться своей прогрессивностью, вот и нужно было этим воспользоваться. Я, конечно, отлично понимал, что это шутка, но остальные-то приняли все за чистую монету! Видели бы вы, что творилось в Доме правительства… переполох — слишком мягко сказано… Его Превосходительство так разозлился, что готов был рвать и метать… Ну что ж, я отправился во дворец, облачившись в одежду чиновника из управления колониями…
Он сунул большой палец в воображаемый жилет, поправил воображаемое пенсне, перешел на высокий раздраженный тон, каким мог говорить только уроженец окрестных с Лондоном графств, к тому же получивший образование в самых лучших колледжах и университетах.
