— Хочу.
— Тут недалеко есть приличное бистро. Тебе нравится бифштекс с жареной картошкой? — Боксон оставил на столе визитную карточку.
— Крутая тачка! — восхитилась Марианна, усаживаясь в «шевроле-корвет».
— Да, иногда мне удается посидеть за рулем хорошего автомобиля…
Они сидели в маленьком бистро, куда Боксон и Алиньяк заходили ещё в свои студенческие годы, — как и двадцать лет назад, было чисто, недорого и вкусно.
— Зачем вы носите собой сигареты, если сами не курите? — спросила девушка.
— Иногда я курю — это во-первых. А во-вторых — помогает мне общаться с людьми, с тобой, например. Кстати, кофе здесь тоже неплох. Тебе заказать?
Завершив ужин, Боксон спросил:
— Куда тебя отвезти?
— Не знаю… Вообще-то мы с подругой снимаем квартиру возле Восточного вокзала. Но сегодня к ней должен прийти её друг…
— Тогда поедем в театр.
— В театр? В «Одеон»?
— Нет, в маленький театр «Юпитер», здесь недалеко, на Монпарнасе. Сегодня там какой-то мюзикл по одной из пьес Лопе де Вега.
3
Трещание телефона разбудило Боксона рано утром, за окном ещё темнели сумерки; Марианна не проснулась, предыдущий вечер слишком утомил её.
— Чарли, это ты? — Алиньяк радостно кричал в трубку. — Что случилось с моей картиной?
— Картина не выдержало порыва ревности, но руку, на сей шедевр поднявшуюся, я почти от тела оторвал. Не переживай, модель я для тебя сохранил.
— Марианна у тебя?
— Спит, у неё был очень трудный день…
— Как проснется, приезжайте ко мне!
— Готовь мольберт, к полудню будем. Как у тебя дела, маэстро?
— Дела идут. Через неделю выставка.
— Отлично, я дальше буду спать. Пока!
…Маэстро живописи, бородатый и длинноволосый, габаритами похожий на молотобойца, Жан-Луи Алиньяк на новом загрунтованном холсте уверенными движениями изображал возлежащую на подиуме малоприкрытую шотландским пледом Марианну, и одновременно рассказывал Боксону о событиях последнего года. В речах художника самым главным событием объявлялась предстоящая через неделю персональная выставка и последующий по её окончании переезд в новую студию на Монмартре.
— Представь себе, Чарли, — восторгался живописец, — оттуда видна Эйфелева башня!
— Вообще-то все твои коллеги окопались на Монмартре ещё с прошлого века…
— Ну не мог же я просто так распрощаться с видом на Люксембургский сад!
— Кстати, о Люксембургском саде! — вспомнил Боксон. — Вчера в «Юпитере» я видел Николь. У тебя есть её последний телефон?
— Николь? Какая Николь?
— Николь Таберне, актриса театра «Юпитер», твоя любовница.
