— Вот-вот, уже демонстрировал свои мускулы. Но мне не нравятся ребята, которые мало думают и много себе позволяют. Жоржик вообще человек действия, даже удивительно, что он пошел на филологический, абсолютно не престижный.
— Я другого мнения. Кто не умеет действовать, тот не умеет и думать.
— Смотря как действовать. А насчет думать — послушали бы вы его безапелляционные суждения о классиках. Если все мысли Жоржа перевести на деньги, то не хватит и на «Сникерс». Итак, куда мы едем?
— Можем поехать в кафе «Русский купец» на Остоженке. Я в нем не был еще, говорят, кухня там неплохая. А если не боишься, поехали ко мне домой. У меня хороший бар, чай, кофе и видике набором кассет.
Кристина подумала, потом мотнула головой, чему-то улыбнувшись. Видимо, вспомнила предостережения Жоржа.
— Не обижайся, но в другой раз. Поехали в «Русский купец», я хочу есть. Надеюсь, ресурсов у тебя хватит? Или ты тоже из купцов?
Матвей, улыбнувшись в ответ, тронул машину с места.
Вечер прошел так хорошо, тихо и спокойно, без конфликтов и шума, что не верилось в возможность повторения подобных вечеров.
Кристина держала себя мило, просто, с поразительной естественностью, хотя и была точна в оценках, и Матвей не раз поражатся ее созвучным с его представлениям о литературе и суждениям о жизни, а ведь ей только-только исполнилось восемнадцать.
Танцевали они всего два раза, а потом лишь слушали музыку и говорили, говорили обо всем, что приходило в голову, чувствуя себя свободно и не стремясь во что бы то ни стало вести светский разговор.
Кристину Матвей тоже поразил однажды, хотя впоследствии и пожалел об этом; эффекты он не любил, хорошо помня наставления учителя-тренера о том, что мастер должен применять технику владения телом и предметами быта незаметно, без излишней бравады и показухи. А случилось это так: официант принес пиццу, забыв ножи, и, пока он ходил за ними, Матвей разрезал ароматно дымящуюся лепешку на четыре части с помощью новой тысячерублевой банкноты. Как он это сделал, Кристина не заметила, весь трюк заключался в скорости движения тонкого листика бумаги, но Матвей не стал ей ничего объяснять и перевел разговор на другую тему.
Заговорили о гадании на картах, по звездам, по китайской Книге Перемен и другими способами, перешли на психику восприятия прогнозов. Неожиданно для себя самого Матвей признался девушке, что видит странные сны, и даже рассказал несколько последних. Кристина — она разрешила называть себя Крис, как звали родители, или Христа, как звала бабушка, полька по происхождению, — живо заинтересовалась этой темой, потомучто многое читала о сновидениях и их толковании. Но истолковать сны Соболева сразу не смогла и пообещала покопаться в литературе.
