Гришин развел руками.
— Чего не знаю, того не знаю. Давайте догоним наших коллег, они уже ушли вперед. Кстати, мне послышался возглас Валеры…
Костров огляделся и бросился в лощину. Возле паутинной «башни» он нашел Валеру, замершего в странном ожидании: глаза расширены, взгляд устремлен в бесконечность, лицо бледное, лоб покрыт испариной.
Костров тронул его за плечо, и Валера безвольно упал, словно мягкая тряпичная кукла. Испугавшись, Иван позвал остальных и принялся делать парню искусственное дыхание. Втроем они с трудом привели молодого эксперта в чувство. Очнувшись, тот бессмысленным взором обвел встревоженных товарищей, кусты и, пробормотав что-то о «немыслимой жаре, древних папоротниках», пожаловался на сильную головную боль.
Пришлось возвращаться в лагерь и оставить пострадавшего под присмотром добровольной медсестры — Таи.
— Инфразвук? — спросил Ивашура, отведя их в сторону.
— Не похоже, — ответил Костров. — Мы бы тоже почувствовали.
— Тогда электрошок. Замерили электрическое поле в том месте?
Костров переглянулся с Гришиным и виновато опустил голову.
— Не догадался.
Ивашура нахмурился:
— Несерьезно, Иван.
Костров слегка покраснел под изучающим взглядом Гришина и вдруг неожиданно для себя самого рассказал им свой странный сон — «путешествие во времени» — и присоединил слова Валеры о жаре и папоротниках.
— М-да-а… — протянул Гришин. — Как, вы говорите, выглядели эти деревья?
— Высокие стройные колонны, пушистые, словно в шерсти, с пучками больших «перьев» на вершинах.
— Похожи на кордаиты или на сигиллярии, но не совсем…
— Вы что же, всерьез полагаете, что Иван побывал в девонском периоде? — прищурился Ивашура.
— Не думаю, но… чего только не приходит в голову при близком знакомстве с пауками. А «сон» Кострова, кстати, не лишен здравого смысла. Наши пауки не зря создают себе микроклимат, значит, привыкли к более жаркому климату. Там же, где, по словам Ивана… э-э… Петровича, он оказался, было очень жарко. Совпадение?
Ивашура задумался, вздохнул и отошел. Как-то само собой получилось, что он стал начальником комплексной экспедиции и взял на свои плечи всю полноту ответственности. В реальность «сна» Кострова он не поверил, как не верил и сам Иван. Слишком уж сказочным было допущение «путешествия во времени». Скорее всего «сон» был галлюцинацией, вызванной инфразвуковым ударом или электрошоком. То же самое случилось, очевидно, и с Валерой…
Погода не менялась. Целыми днями моросил мелкий, занудливый дождь, превративший дорогу в грязевой поток. Все ходили мокрые, измазанные торфом, глиной и зеленью. Одежда не успевала просыхать за ночь, и приходилось с отвращением натягивать на себя распаренные сырые брюки, рубашку и куртку. Один Гаспарян сохранял вид «столичной штучки» и ходил сухой, словно переодевался каждый час.
