С волнением набирал Шадрин номер телефона своего студенческого друга Зонова, который вчера позвонил Ольге и просил ее, чтоб Дмитрий срочно связался с ним.
Трубку, сняла секретарша. Она попросила минутку подождать — начальник ее разговаривал по другому телефону. Долгой показалась Дмитрию эта; минута. Но вот наконец в трубке зазвучал знакомый голос. То, чего Шадрин больше всего боялся, не случилось. Зонов не зазнался, не заважничал, как некоторые другие, с кем Шадрин когда-то сидел рядом на лекциях и на семинарах. Тот же раскатистый и неудержимый, звонкий смех и искренние восклицания: «Сколько лет — сколько зим!..», «Где ты сейчас, старина?!.», «Давай бери такси и — аллюр три креста!..»
Как и в студенческие годы, Зонов безобидной уральской скороговоркой шутливо выругался в трубку и сказал, что у него к Шадрину есть разговор далеко не телефонный.
Через час Шадрин уже был в просторном вестибюле Министерства высшего образования. Не успел он подойти к вахтеру, как увидел Зонова, сбегавшего по широкой лестнице навстречу. И хотя Зонову в солидном положении руководящего работника неприлично было на глазах у почтенных, серьезных коллег и подчиненных по-ребячьи выражать свой искренний восторг, он все таки не выдержал и, загородив дорогу идущей сзади него солидной женщине, широко раскинул руки.
— Наконец-то!.. А я уж думал, что ты забронзовел!.. — Крепко сжимая в своих руках плечи Шадрина, Зонов улыбался все той же открытой, юношеской улыбкой, какой она была шесть лет назад, в первый год студенческой жизни. — Идем!.. — Он потянул Дмитрия за руку, стараясь поскорее скрыться с глаз снующих взад и вперед инспекторов и посетителей.
Раскрывая дверь своего кабинета и пропуская перед собой Дмитрия, Зонов многозначительно бросил секретарше:
— У меня минут на двадцать будет небольшое совещание. Побереги нас от звонков.
Секретарша понимающе улыбнулась своему молодому начальнику, который, как показалось Шадрину, был всего года на два, на три старше секретарши, и, пристально смерив Дмитрия почтительным взглядом, села на свое место.
Только теперь Шадрин понял, что изменилось в Зонове. Он заметно раздобрел, порозовел в лице и приобрел тот солидный и степенный вид ответственного работника, по которому можно было судить, что служба у него идет успешно.
В бытность студентом Зонов не износил ни одного хорошего костюма. Как и Шадрин, он с горем пополам пробивался на стипендию да на случайных копеечных приработках в массовках на «Мосфильме», разгружал осенью вагоны с картошкой и арбузами, последние два года подрабатывал в Госстрахе..
