. С огромным запозданием Москва выделила небольшую продовольственную помощь республике, но мало что из этой помощи достигло голодающих беженцев.
Сталин не предвидел масштабов кризиса. Вместе с тем история казахского голода должна заставить нас пересмотреть ряд допущений по поводу сталинизма и связанного с ним насилия. Сталинское правление в Казахстане часто представляется иным, не таким, как на западе СССР: называется хрупким и даже отсутствующим. Историки отмечают, что сталинское насилие в первую очередь отрабатывалось в западной части СССР, но эта книга показывает, что спектр насилия при Сталине был шире, чем считалось раньше88. Восток СССР тоже генерировал важные методы контроля над обществом и обменивался опытом управления населением с западом страны. При этом, когда Сталин начал свою жестокую политику, приведшую к казахскому голоду, он, видимо, не следил за развитием событий в Казахстане столь же внимательно, как за тем, что происходило в главных зерновых регионах, таких как Украина. Согласно журналу посещений Сталина, Голощёкин за весь период своего руководства в Казахстане встречался с ним всего дважды, и мало кто в ближнем кругу Сталина имел хорошее представление о республике89. Когда началась коллективизация, Измухан Курамысов (Ізмұхан Құрамысов), заместитель Голощёкина с 1929 по 1931 год, шутил, что некоторые московские руководители даже не могут показать Казахстан на карте. Другие, как он отметил, регулярно путали «казахов» и «казаков»90.
Казахский голод ставит под вопрос и некоторые из наших представлений о сталинских иерархиях. Советское общество часто видят как иерархию страданий, в которой никто не страдал больше, чем заключенные в ГУЛАГе91. Но голодающих казахов согнали с их земли в Центральном Казахстане прямо в разгар голода, чтобы очистить место для строительства Карагандинского исправительно-трудового лагеря (Карлага), и они умирали от голода и болезней у самых ворот лагеря, в котором трудились заключенные. Казахский голод служит примером того, как многие, очень многие советские граждане сгинули в годы сталинского правления – не за стенами лагерей, не в массовых расстрелах Большого террора, а в канавах и покинутых деревнях, от голода, вызванного коллективизацией92.
Почему казахи не сопротивлялись? И почему местные руководители продолжали осуществлять столь разрушительную политику? Как показывает эта книга, многие казахи сопротивлялись. В Казахстане, как и в других регионах, пострадавших от голода, в годы коллективизации были массовые восстания, и властям пришлось приложить немало усилий, чтобы их подавить. Мотивация местных руководителей могла быть самой различной. Некоторых принудили к сотрудничеству запугиванием. Другие стремились сделать карьеру в партии. Третьи верили в дело коммунизма, например Шафик Чокин (Шапық Шокин), казах, родившийся в крайней бедности и ставший президентом Академии наук Казахстана. В юности Чокин был представителем режима и в годы голода занимался конфискацией зерна и другого имущества казахов. Его действия получили высокую оценку начальства, и он поступил в Среднеазиатский институт инженеров и техников ирригации (САИИТИ) в Ташкенте (Узбекистан). Там он встретил казахских беженцев, умиравших от голода на городских улицах. Тем не менее Чокин впоследствии вспоминал: «Кто бы мне сказал тогда, что голод дело и моих рук, я не только бы не поверил, но и посчитал за оскорбление, мерзкую клевету». И заканчивал так: «Был уверен: мы несем не просто новый уклад, но и новую, самую справедливую модель жизни»
