Отец Северин и те, кто с ним | страница 20

Под фразу: «Не ищи, давай чаю» и рассказ о том, как благочинному снился коронавирус, умоляющий его не изгонять, Северин открыл висячий шкафчик над головой гостя. Вместе с пакетом кофе оттуда на батюшек полетели перчатки, коробка масок, хлоргексидин, перекись, жидкость для дезинфекции стоматологических инструментов и зубных протезов.

– Это десерт, – усмехнулся благочинный, собрал упавшие на него предметы и запихнул обратно. – А тебе коронавирус снился?

Северин редко запоминал сны. И слушая рассказ отца Павла, думал, что это хорошее свойство.

*Отец Северин в медицинской маске

На Вербное воскресенье^>69 Северин после первых же двух исповедников взмок и тяжело дышал.

Сторож, исполненный благих намерений, выкрутил отопление едва не на максимум. От гриппа. Лучше стухнуть, чем замерзнуть, считал он.

Нагретый воздух не очень хотел пробираться через пятислойную маску Северина, надетую им по особому распоряжению священноначалия^>70. Северин сопел и терпел.

Прихожане по тому же распоряжению сопели в свои маски. Протирали запотевшие очки. Искали сторожа.

Сторож обходил территорию храма по периметру – не дежурит ли полиция. Наконец его, сопевшего от усердия, поймал катехизатор.

Отопление убавили. В окна проник прохладный воздух и овеял волнующихся и встревоженных людей. Дышать постепенно стало легче.

А полицию так никто и не заметил. *Утешение отца Северина

Северин служил в почти пустом храме^>71.

На клиросе худо-бедно подпевали Феодора, Алексей и Алиса.

У западной стены стоял за ящиком катехизатор и прихожанка-фельдшер.

Может быть, был ещё кто-то, невидный с амвона^>72.

Возгласы в отсутствие народа гулко бились о стены, летали эхом, не находя внемлющих ушей.

– Кхе-кхе! – чей-то кашель присоединился к словам ектении и тоже залетал от стены к стене.

Служить было тревожно. Почему-то вспоминался писатель Никифоров-Волгин и его «Дорожный посох». Помнился рассказ прадеда-военного, как хотел он быть священником, да его отговорил знакомый батюшка, скитавшийся по домам бывших прихожан и чудом не замеченный перед Отечественной войной властями. Прадед молчал об этом. Только Северину-семинаристу рассказал. Успел. Окончания правнуком семинарии дедушка не дождался.

Матушка и её соратники на клиросе неблагоговейно фальшивили обиходом^>73. Пару раз катехизатор фыркнул так, что было слышно в алтаре. Северин пожалел жену и запел сам, легко перекрыв не слишком опытных певцов.

– И все-таки мы пока служим. И впереди – Пасха, – пробилась радость сквозь тревогу.