Отец Северин и те, кто с ним | страница 17

Разбудил его лунный свет, просочившийся сквозь жалюзи. Северин поворочался, отвернулся от окна и вздрогнул. Теперь на него вместо луны смотрел портрет, освещенный призрачным ночным светом. Северин накрылся с головой одеялом. Портрет стоял перед сомкнутыми веками, и в выражении лица епископа читалась легкая укоризна.

Батюшка, проворочавшись час, вздохнул, встал с кровати, накинул подрясник, прошел на кухоньку за чаем. Вернулся с чашкой, открыл ноутбук и сел за стол. Голова была уже ясная, колонки таблиц и строки текстовых файлов быстро заполнялись. Периодически Северин косился на портрет, но более укоризны в лице владыки^>54 не замечал.

Друг отца Северина

Друзья у Северина водились разные. Обычные мирские люди, и люди его же сословия – дьякона и священники.

Неподалёку от прихода Северина, но в другом округе, служил его друг Герман.

Друзья ездили друг ко другу служить и очень ценили такую возможность. Служить литургию с другом – это двойная радость.

Приехал как-то Северин к Герману в пятницу. Смотрит, сидит тот в окружении пакетов с продуктами и кошку приходскую чем-то угощает. Сыром каким-то. Изрядно пожеванным уже.

И рассказал отец Герман такую историю:

– Поехал я за продуктами на рынок сегодня. Беру на завтра курицу, овощи для супа, и тут мне продавщица сыр предлагает. Мол, возьмите, батюшка. Вкусный, фермерский. И отрезает попробовать. А я голодный после литургии. Хвать этот кусок и в рот. Куснул – и понимаю, пятница же!^>55 Стою как дурак. И проглотить не могу, и выплюнуть некуда.

– И что же ты? – улыбнулся Северин. – Нашёл выход?

– Донес за щекой до машины. В салфетку положил и привез. Вот – кошке радость. Сыр, кстати, хороший. Отрежь себе на завтра. Я с этим куском за щекой не смог объяснить, что мне килограмм сыра – много. Пришлось брать.

Отец Северин – участник заговора

Раз тёмным субботним вечером Северин долго исповедовал прихожан^>56. Их было много, хватало и вопросов. Уставший священник то и дело присаживался на стул, мысленно давая себе зарок следить за регулярностью тренировок.

Накрывая очередного исповедника епитрахилью, он глянул поверх его головы, считая количество оставшихся. Следующей к нему стояла Ксения – дочь-подросток настоятеля соседнего храма. Северин ей улыбнулся:

– Ксюха, иди сюда!

Он помнил себя таким же нескладным и непонятным подростком и как он бегал от исповеди в своём храме^>57.

– Ну ты как, Ксюха?

Внутренне Северин немного побаивался услышать от Ксении что-то из ряда вон выдающееся