Вскоре одного поцелуя стало мало обоим. Его руки отправились в путешествие по ее телу, исследуя полноту груди, твердость сосков, тонкость талии и изгиб бедер. Казалось он не мог решить, где остановиться подольше. Вот его рука приподняли и оценили тяжесть груди, погладили большими пальцами соски, вызвав этим ее высокий протяжный стон.
Этот стон казалось подействовал на оборотня как хлыст. Он весь застыл, низко хрипло застонал и опустив руку ей на бедра притянул к низу своего живота, показывая, как она на него действует и пытаясь хоть как — то унять ноющую боль в каменном члене.
Вот мужчина встал со стула и, подхватив ее под попку, притянул к своему телу еще ближе. Она инстинктивно подняла ноги и обхватила его за талию. От того, как идеально они совпали, оба глухо застонали.
Рагнар сделал два шага вперед и посадил Агнес на край стола, чувствуя, что от нахлынувшего желания ноги его уже не держат.
Она крепко обняла его за шею, укладываясь спиной на стол и настойчиво утягивая его за собой. Не то чтобы он сопротивлялся впрочем.
Хотя чувствовал, что кажется пора притормозить. Он чувствовал волка прямо под кожей и понимал, что тот скоро проявится. И как на это отреагирует Агнес он не знал. Однако разумные мысли ускользали от него. Все что он мог сейчас делать это чувствовать. Ее руки на своей шее, притягивающие его к ее рту, ее ноги, сжавшиеся на его бедрах и притискивающие его чресла к ее.
Ох, проклятый лес, как хорошо!. Он снова застонал и потерся членом о ее лоно, вбиваясь своей каменностью в ее мягкость. Как же ему хотелось потрогать ее там.
Он чуть отодвинулся и протянул между их телами свою руку.
Ее домашнее платье давно было задрано до талии и его рука легко преодолела преграду ее уже очень влажных трусиков.
В тот момент, когда она почувствовала его пальцы, размазывают ее влагу по ее плоти она громко захныкала в его губы и упершись ступнями в стол с силой подалась мужским пальцам.
Это ее движение стало для мужчины спусковым крючком. Он почувствовал приближение трансформации. Конечно полностью в волка он не обернется, но и того что будет может быть достаточно для того, чтобы все испортить.
Но и сдержать то, что рвалось из него он уже не мог.
— Моя — прорычал он. Ты моя! — уткнувшись ей в шею и не вынимая пальцев из ее лона прохрипел он. Даже он сам с трудом узнал свой голос — наверное изменениям подверглись и связки.
Но его слова подействовали на Агнес как холодный душ.
Моя? О чем он? Какая такая моя? И почему он уткнулся ей в шею?
