– Ай! – громко взвизгнула Верка Попугаева, самая большая трусиха на курсе.
Ее нос был слегка искривлен на правую сторону. Произошло это еще у лопухоидов, когда она подглядывала за старшей сестрой, целовавшейся с мальчиком. Именно тогда у Верки и проявилась способность видеть сквозь предметы.
Профессор Клопп нетерпеливо махнул ручкой:
– А теперь фсем слушать фнимательно! Я не буду пофторять! Фы должен фсять пучок расрыф-трафа… три чешуйка удаф… четыре фолос фурдалак… семь хфост от дохлый крыс… и двенадцать больших ложка порох! Хорошо расмешивать порох ф рыбий слись и стафить все на огонь… Потом ждать, пока эликсир не сапахнуть тухлый яиц… Тогда он есть готоф и им можно смасывать босая нога! Если он сделать бабах или не пахнуть тухлый яиц – фы фсе делать санофо! У кого есть глюпый вопрос? Нет глюпый вопрос! Тогда начинать!!!
Таня придвинула к себе котел и, стараясь не слишком пачкаться о его края, проделала все так, как велел профессор Клопп. Размешивать порох в рыбьей слизи да еще добавлять в него крысиные хвосты было не особенно приятно, а уж ставить все это на огонь… С другой стороны, научиться получать прыгательный эликсир было заманчиво. Мало ли когда он мог пригодиться.
Профессор Клопп по своей привычке прохаживался по классу и наблюдал за работой, отпуская едкие замечания. Если верить этим замечаниям, весь первый курс без исключения состоял из одних тупиц.
– Склепоф, не расмахивать ложкой!.. Фалялкин, не брысгать рыбий слись!.. Гроттер, ты уметь считать? Сколько крысиный хфост ты фзять?
– Но это очень длинный хвост. Я думала, он сойдет за два, – робко возразила Таня. Хвост, попавшийся ей, и точно был просто поразительных размеров.
– Я сказал – семь хфост и четыре фолос! Короткий хфост, длинный хфост – это есть нефажно. Ты есть глюпый дум-дум… – нахмурился профессор Клопп.
Когда он отвернулся, Таня не удержалась и показала ему язык. Но тотчас пожалела об этом, вспомнив, что у профессора Клоппа, по слухам, есть глаз и на затылке. И, как назло, именно в этот момент он оказался открытым. Мгновение – и Клопп яростно повернулся к ней:
– Гроттер, как ты сметь! Зачем ты показыфать мне свой язык?
– Э-э… меня сглазили… Он у меня сам высовывается… Вот смотрите! – быстро выпалила Таня.
Клопп ехидно улыбнулся. Его маленькие глазки приобрели самое сладкое выражение.
– Не огорчаться, Гроттер. Такое часто быфать, – проворковал он. – А мой перо сам часто стафить дфойка в журнал. Ой, какой нехороший перо!
