Машина оказалась самой настоящей «Сканией». Не особо новой, но удобной и как-то оказавшейся в Союзе на зависть большинству встреченных дальнобоев. Машина пахла сигами, котлетами, ветром из-за опущенных стекол и перезревшими абрикосами.
Абрикосы Дым купил у бабульки в станице и сейчас их остатки старательно благоухали на всю кабину. Валий дрых в спальнике, Дым курил, травил байки за Афган, постоянно пытался вытянуть из меня мои места службы, ржал над пока еще неизвестными анекдотами про Ржевского, не придуманными из-за совершеннейшего скотства и делился их собратьями про Штирлица, Василия Иваныча с Петькой и Вовочку.
Магнитола, самая настоящая автомобильная магнитола, работала на ура, Цой ждал перемен, а с утра, совершенно неожиданно, услышал песню про коней. Не, не тех, что по полю вдвоем и даже не тех, что скоро будут повсюду, ведь станет модно про «любо, братцы, любо…». Хрена.
– Виток за витком мчится время быстрей
Мораль остается одна
Сражение выиграл тот, кто умней
Для жизни не сила важна
Бывает, что детские мечты сбываются. Мне, наверное, повезло хотя бы в, на самом-то деле, мелочи. Я смогу услышать песни Толика Крупнова вживую, не застав их в том будущем, что сейчас одновременно с тем прошлое. Наверное, я как-то странно замолчал, потому как Дым тоже решил не рассказывать очередное похождение неутомимого штурмбанфюрера.
Когда бы не вспомнил ты старый урок
Почудится ржанье коней
Повторы имеют особенный прок
Становишься сразу сильней.
– Хорошо, что ты не сказал, что из наших, – поделился Дым. – Обидно было бы, вроде нормальный пацан, а все туда же.
– Уже появились?
– Кто?
– Военнослужащие отдельной десантно-водолазной бронекопытной специальной дивизии, стоявшей в Шиндагаре.
Дым осоловело посмотрел на меня, подумал и… и начал хохотать. Валий, заворочавшийся в спальнике, быстро объяснил все, что думает о таких подонках как он, и Дым чуть утих.
– Шиндагар, сука… – Дым простонал и вытер глаза. – Появились. Значки покупают, форму там.
– Дальше больше будет, так всегда.
– Это точно. Война всем разная.
Война всем разная. Кача, услышавший, куда я смазал лыжи, не удержался и рассказал своим. К следующему утру, когда наш дальнобойный крейсер готовился к отходу, мой рюкзак преобразился.
Сверху и снизу, притянутые шнурами красовались бушлат-«дубок» и самый настоящий пакистанский спальник, теплый, тонкий и из чего-то прочного сверху. Китайская консервированная ветчина переселилась в холодильник ремонтной автобазы, а на замену пришла самая обычная тушенка.
