Радовало кино. Марти во второй раз отправился покорять время на своем ДеЛориан, а саркастичный Индиана Джонс завершил настоящую трилогию о самом лучшем археологе Голливуда. Кинокомиксы, еще не подозревающие о триумфе Марвел и Мстителей, пополнились первым фильмом с Бэтменом-Китоном, и Джек Николсон изображал в нем настоящего клоуна, застолбив место «лучшего врага Бэтмена» на долгие двадцать лет и до Хита Леджера. А Оливер Стоун снял Круза в «Рожденном четвертого июля» и это до сих пор весьма круто.
У нас… у нас Виктор Цой был крутым перцем в «Игле», Жигунов раскачал мускулы и махал мечом в «Подземелье ведьм», неожиданно всплыл Исаак Бабель и его «Одесские рассказы», сразу в «Биндюжнике и Короле» и «Искусстве жить в Одессе». Алексей Петренко играл инфернального Сталина по Искандеру, Димочка Харатьян снялся в последней относительно внятной комедии Гайдая «Операция-кооперация», рекламировавшей кооперативные дела в перестроечном СССР, а молодая, но не такая стильная и красивая, как в роли Каменской, Елена Яковлева – сыграла проститутку в «Интердевочке».
А, да, в Мексике уже сняли «Просто Марию», но тяжелая судьба швеи с мотором, сыном-загадкой «губа до пола – играет в поло» и падре с усами только ждала нас в девяностых. А я, чувствуя себя сильно взрослым, додумался при маме и бабушке обозвать нашу кошку, любящую промискуитет, интер-Муркой. За что со мной был проведен поистине НКВДшный разговор о разврате в окружающей жизни. Разве что лампой в глаза не светили на предмет наличия интереса к подглядыванию за женским отделением общественной бани номер один города Отрадного. Но я был честен, как настоящий и недавно надевший галстук пионер и мог, почти вырвав сердце аки Данко, признаться: ни разу! И от меня отстали.
Мир музыки тогда уже создал, но не сильно познал великого и ужасного Мерилина Мэнсона, Fear Factory и Gamma Ray, а Unleashed с Dark Tranquility уже взялись закладывать кирпичи в бастионы стокгольмского и гетеборгского дэтха. Но в целом мир покорила Каома с «Ламбадой» и наш Колобок, низко-кругло-лысеватый учитель музыки наяривал ее на аккордеоне и девочки-припевочки, через одну ходившие на фоно, тонкими пальчиками вторили ему по крышкам парт.
А у нас… а у нас появились две очень знаковые группы девяностых. «Любэ» и «На-На». Суровые парни во главе с Расторгуевым пели про Жеглова и Махно, стояли твердо, как памятник Железному Феликсу, а вот вторые…
Любитель хлебнуть «Крота» и дешевого пиара Барри Каримович Алибасов, отработавший сколько-то в «Интеграле», обладал нюхом и чутьем на требования публики, сумев сколотить нечто, ставшее символом эпохи. Из всей отечественной попсы такого же, необъяснимо противного и ошеломительного успеха смог добиться лишь поющий грудью вперед через броню цыганских пиджаков Стас Михайлов.
