– Не в службу, а в дружбу, приглядите?
Дед кивнул и рюкзак спрятался где-то под прилавком. Честность – честностью, только тут же рядом интернат. А те времена в интернате водились такие ребятки, что подсматривание за женским отделением казалось цветочками. Одежду они не сопрут, мимо деда этого не пронесешь, большая для подростков, на себя тоже не напялишь, а вот деньги с барахлом…
Ну, или это просто приобретенная испорченность и ничего больше. А на честных советских ребят сложной судьбы наговариваю, вот и все.
Пахнуть хозяйственным мылом, в целом, наверное не комильфо. Но лучше, чем начинать пованивать. Я бы еще с удовольствием постирал белье с футболкой, но сушить негде, здесь не стоит, так что… просто с собой, завернув вон, в оставленную кем-то газету.
Пока раздевался, пролистал самый настоящий «Советский спорт», какие-то фамилии узнавая, какие-то нет. Но некоторые, даже захочешь, так не забудешь. Эт же восемьдесят восьмой. Самое, правда, смешное тут другое… В восемьдесят восьмом Лобановский, Протасов, Дасаев, Дзенга, Гуллит и Ван Бастен ни о чем мне не говорили, вообще. В отличие от восемьдесят девятого. Да уж… Пять душевых оставались занятыми, моя очередь подходила седьмая, в парную меня никогда не тянуло, а разбор последней игры сборной, явно до сих пор не дававшей покоя экспертам, увлек. Или, скорее, не он, а память.
Восемьдесят девятый оказался для нас с братом практически волшебным. Понятно, что для многих других год был сложным, непростым, плохим и еще много эпитетов. Для двух пацанов, еще даже не подростков, он стал волшебным. Почему? Все, как водится, просто.
Самое главное – мы встретились. Это не индийский фильм, мы тупо жили в разных городах, так как были двоюродными. Самым клевым моментом года был приезд именно старшего брата и последующий месяц, когда он жил у деда с бабушкой.
Вайбер, смартфон, скайп, покажи нам тогда такие штуки и мы бы поверили во все, творившееся в «Гостье из будущего», потому как видеотелефон было невозможно представить, а вторую часть «Назад в будущее» никто из нас еще не видел. И даже не подозревал, что его уже сняли.
А потом… мы нашли пять рублей. Пять настоящих, бумажных, голубеньких, советских рублей. Шли с хлебом из магазина и наткнулись, прямо под ногами. На нашей половине улицы стояло шестнадцать домов, разделенных грунтовкой, столько же было на трех соседних. Пять рублей, сданные бабушке, ждали своего два дня, пока они с дедом, честные люди, выигравшие Войну, жившие при Сталине, поднимавшие страну, искали хозяев купюры. Никто не сознавался и не терял, купюру перевели в монеты и раздали нам поровну.
