— Успокойся, — попросил Вернер. — Мне кажется, ты сгущаешь…
— Вот-вот, — кивнул старик. — Только это я и слышу. Мы сгущаем. А на самом деле всё прекрасно! Может, мне застрелиться, чтобы никому не мешать? А перед этим подарить свой магазин какому-нибудь вонючему Усаме, который вытирает жопу рукавом?
Вернер вздохнул.
— Когда я шёл к тебе, видел одного, он срал прямо посреди улицы.
Вилли хмыкнул.
— А я ничего не сделал, — продолжал Вернер. — Возмутилась только фрау Кляйбер. А ведь ей лет девяносто.
— Вы размякли, молодежь! Молчите! Ни скорби, ни вопля! — сказал Вилли. Он поднял с пола пачку HB, сорвал целлофан и вытащил сигарету. — Не курил двадцать лет. Все двадцать лет терпел. Наконец-то есть повод, так что совесть будет спокойна.
Вернер поднёс огонёк зажигалки. Вилли жадно затягивался, выпуская дым через нос. Даже не кашлянул. Выкурив половину сигареты, он положил её в пепельницу.
— Порядок, — сказал старик. — Жаль, нельзя так же со шнапсом. Лёгкие гораздо добрее к человеку, чем печень. А с печенью у меня дела не очень хорошо обстоят.
— Вчера моя девушка поехала в лагерь для беженцев, — сказал Вернер. — Она репортёр. Вечером звонит мне и говорит, что там бунт, пожар. Автобус съемочной группы сожжён.
— Скоро нас всех сожгут, — пробормотал Вилли. — А твоя девушка, с ней всё нормально?
— Нормально, — ответил Вернер. — Ей повезло.
— Это та мясистая шведка, верно? — спросил Вилли. — С круглой задницей…
— Ингрид? Нет, мы расстались. Мою девушку зовут Эльвира. Мы как-то заходили вместе.
— Правда? — сказал Вилли. — Возможно. Не помню. Я ещё не в маразме, но память временами подводит. Я не помню, что ел сегодня на завтрак. Но помню, например, как британцы разбомбили в опилки мой город. Я это видел. Прятался в колодце. А мой приятель залез в пустую цистерну. И поджарился внутри. Они всё забросали зажигалками. Всё горело. Сплошной огненный смерч.
— Кошмар, — сказал Вернер. — Прости, Вилли, можно я куплю у тебя всё-таки сигарет?
— Бери так, — сказал старик. — Всё что хочешь.
— Не говори глупости.
Вернер взял несколько пачек American Spirit и положил на прилавок двадцатку.
— Так вот, бомбёжка. Я был жутко напуган. Однако страх можно пережить, поверь. Но такого унижения, как сегодня, не было никогда.
— Что же делать? — спросил Вернер.
— Хотел бы я знать, — ответил Вилли. — Сегодня я возьму выходной и обо всём подумаю. Возможно, я слишком стар. Пора продать магазин. Как ты думаешь? У меня сестра живёт в Кёльне. Тоже одинока. Всё зовет переехать к ней.
