Она уставилась на кастрюлю и через секунду поняла, что та переполнилась. Клэр вытащила пробку из раковины — раздались сосущие, хлюпающие звуки. Вниз, вниз.
Несмотря на сочувствие, письма и цветы утешали Клэр так же, как и статистика. Плохо. Суицид занимает третье место среди причин смертей в подростковом возрасте. Девочки думают о самоубийстве в два раза чаще мальчиков, но лишают себя жизни в четыре раза реже. Девяносто пять процентов самоубийц страдают от психических расстройств: депрессии, биполярного расстройства. Больше бессмысленных фактов, больше причин для ненависти к себе.
Статистика не помогала.
Она не прогоняла боль, которая стала частью Клэр. Въелась в нее. Клэр должна была носить маску агонии, день за днем, продолжая жить как взрослый человек в разумно устроенном мире.
Клэр хотелось сказать сыну, что его безгранично любили и что боль, которую он чувствовал, отнюдь не страшна: она просто часть перехода, ритуала, через который проходит каждый ребенок. Клэр часто думала, какой же надо быть матерью, чтобы ничего не заметить. Но и полиция не нашла ответов. Они тоже не справились. Что утешало ничуть не лучше, чем статистика и цветы.
Она стояла над плитой с кухонным полотенцем на груди и влажным от пара лицом. В кастрюле приятно булькало.
Станет лучше.
Закрыв глаза, она могла представить, как Ной обнимает ее в ответ — чего он не делал пару предшествовавших самоубийству лет. Время плохих оценок и пустых взглядов.
Что-то надломилось, но осталось незамеченным. Часы тикали.
Каждая годовщина — день рождения, Рождество — превращалась в кошмар. Сменяющие друг друга листки в календаре пугали. В году, как и в любом углу ее квартиры, таились ловушки, готовые взорваться, стоило лишь коснуться проводка-воспоминания. Клэр не знала, хватит ли ей смелости пережить еще один год. Хотя она говорила себе это каждый сезон.
Тик-так. Тик-так.
«Ты просто трусливый лев», — подумала она.
«Волшебник страны Оз» был любимым фильмом маленького Ноя. Они брали его так часто, что владелец магазина видеопроката отдал им затертый диск. Она помнила каждую фразу. Крылатых обезьян, разрывающих Страшилу на части — солома сыплется во все стороны. Эта сцена всегда пугала Ноя.
Ее тоже.
Она обхватила себя руками, качая головой. В такие дни легко было ненавидеть. Его. Ее мальчика. Ее единственного сына.
Она била посуду: это успокаивало.
Вазы разлетались с таким приятным звуком.
Клэр налила себе стакан воды, но его не хватило. Склонившись над раковиной, она отвела волосы назад и стала пить из-под крана, пока не почувствовала, что вот-вот лопнет. Клэр вышла из кухни и рухнула в кресло в гостиной.