Ее мысленная активность почти свелась к нулю. Конечно, бывали хорошие минуты, когда она стонала, показывая, что хочет сесть или перебраться с кровати на кресло-качалку у окна, но это случалось крайне редко и в последний раз произошло очень давно.
Джо бросил ложку в пустую миску, сгорбился. Он ощущал усталость каждой клеткой своего тела. Боль день ото дня становилась сильнее. Джо было за пятьдесят, но он чувствовал себя гораздо старше. Руки по ночам жгло: острая, режущая боль поднималась от запястий, вгрызаясь в костяшки. Спать почти не удавалось. Помогал летний воздух, а еще ванночки с теплой водой.
Но за каждым летом, как хищник в засаде, пряталась осень.
Он не хотел об этом думать.
Джо ждал артрита — мерзкой болячки — всю жизнь. Недуг скрючил руки его отца, когда тот был еще жив, а молодой Джо верил, что никогда не состарится. Эта дрянь нападала на отца по ночам и спустя десять лет превратила руки старого Саула Бернетта в коряжки, на манер стеблей ежевики.
Джо знал, что с ним случится то же самое. Таков жребий фермера, и долг последнего — принять его со смирением. Джо понимал, что если косить траву одной косой пятьдесят лет, то лезвие заржавеет и сломается. Руки фермера — его главный инструмент, но со временем и они станут бесполезны.
Потом все будет кончено.
Но еще слишком рано.
Он мог сжать зубы и терпеть боль, пока у него оставался график, а в шкафах на кухне — аспирин. Джо не мог позволить себе сдаться, не сейчас, пока его жена еще жила, пока у него были свиньи. Без цыплят и гидропонной установки он бы прожил, но свиньи были всем.
Трудная работа.
Спрос на свинину был выше, чем когда-либо: все хотели мяса животных, выращенных традиционным способом, но частные фермы на маленьких участках отходили в прошлое. Оставаться на плаву было трудно, особенно если учесть дополнительные затраты. Со всех сторон на Джо наступали конкуренты, не говоря уже о том, что бекон и стейки можно было купить в «Уолмарте».
Помощников он не нанимал не из-за гордости, а потому что не позволяли финансы. Помогали пособия по инвалидности, деньги за сдачу дома жены, социальные льготы. Когда выплаты задерживались, он зарабатывал нишевой торговлей: продавал яйца, фрукты, марихуану. Было непросто, но он привык к этому так же, как привык дважды в день менять жене подгузники вместо того, чтобы ходить с ней в «Твидс» — есть картофель фри.
Бюрократические проволочки больше не беспокоили его. Это радовало. В конце концов, он заботился о жене и решал проблемы со страховкой уже девять лет. Трижды в неделю приходила медсестра. Она брала немного: Джо вполне мог с этим справиться. Но боль донимала его. Все дело в холоде.