— Не волнуйся, — прошептала она, пожав плечами. — Куджо.
Их кодовое слово. Маршалл и Клэр часто дразнили друг друга, ссорились в шутку, что являлось частью флирта, одной из особенностей их отношений, и отнюдь не неприятной. Но как-то вечером за бутылкой красного вина они решили придумать кодовое слово, которое будет прерывать поток фальшивых фраз — искреннее слово поддержки. «Серьезно» не подошло, оно звучало слишком часто.
Тут Клэр заметила на столике у кровати книгу, которую читал муж — «Куджо» Стивена Кинга — и поняла: они нашли то, что искали. Конечно, идея была глупой и детской, но теперь у них появилась общая тайна.
Она повторила секретное слово. Лицо Ноя чуть расслабилось. Теперь «Куджо» значило: «Мы с этим справимся. Вместе».
Как семья.
Чтобы разрядить обстановку, Маршалл брызнул на рубашку Клэр грязной водой. Она взвизгнула и засмеялась. Редкий, чудесный звук. Он поднял из раковины пару щипцов и прижал их к бокам. Ной обернулся к нему, подняв брови — привычка, унаследованная от матери. Глядя, как отец изображает краба с щипцами вместо хищных клешней, он улыбнулся. И хотя его улыбка вышла едва заметной, этого было достаточно.
Теперь же комнатой правила тишина. Дождь стучал по рифленой крыше. Сквозняк проникал под дверью и шелестел страницами домашнего задания, которое так и останется невыполненным.
Маршалл прошел в гостиную, стены которой украшали фотографии в рамках, на которых были запечатлены они втроем, отмечающие дни рождения, Рождество, первый день Ноя в детском саду. Застывшие, собирающие пыль мгновения. Маршалл обвел их взглядом и рухнул на диван с пивом в руке.
Пустые глаза манекенов следили за каждым движением Ноя. Мужчины, женщины и дети встречались с ним взглядом, проникали в душу до самого дна. Они пугали его. Сердце билось все быстрее, в ушах гудело. Неподалеку снова зарычал динозавр.
Ной бросился вверх по скату, липкая рука скользила по перилам, пока ладонь не начало жечь. Здесь, на самом верху, толпа поредела. Голоса превратились в громкий неразборчивый скрежет. Сердце Ноя замерло: слева от него заплясали разноцветные всполохи. Он отшатнулся от перил и вскрикнул. Глаза защипало от пота. Яркий вихрь поднимался все выше, пока не завис под потолком — толстым стеклом, отделявшим красные, оранжевые, серебряные воздушные шары от молнии снаружи.
Клэр не понимала, как сильно натерла ноги, пока не сняла туфли. Кожа покраснела и сморщилась. Она стянула спортивный носок, чтобы посмотреть, нет ли на нем пятен крови, и не обнаружила их. Клэр привыкла к боли настолько, что та стала неотъемлемой частью ее жизни, но она продолжала терпеть. Клэр смирилась с саднящими лодыжками, с молнией, бьющей между лопатками посреди ночи.