Мешкать смысла не было. Он как следует посмотрел, что там за краем,
нашел выступ, где мог поставить ногу, и ступил на него - нащупывая опору
ступнями, цепляясь руками за камни, мускулы превратились в натянутые
ремни. Чуть ниже он нащупал еще один выступ и перенес вторую ногу на
него.
Потом осторожно развернулся, оцарапав правое плечо, и взглянул вниз,
между ног. Усилием воли подавил головокружение.
Ниже был еще один выступ - достаточно широкий, но располагался
несколько далековато. Он медленно согнул колени, прижимаясь спиной к
скале, и из сидячего положения быстро развернулся, цепко хватаясь за
выступ. Повис в воздухе, медленно выпрямился - и разжал руки. Пролететь
ему оставалось лишь несколько дюймов, но он чуть не упал спиной вперед.
С трудом восстановил равновесие, а потом наконец и дыхание.
Похоже, спускаться с гор - тоже своего рода искусство. Наверное, ему
можно научиться. Многому можно научиться, очень многому - но он больше
ничему в своей жизни не научится, если не сможет спуститься вниз в
целости и относительной сохранности.
Край водопада был футах в пятидесяти справа. Миклош сморщился и
взглянул вверх. До края утеса, где он так недавно стоял, было пятнадцать
футов. Хорошо, осталось одолеть всего девятьсот восемьдесят пять.
Он принялся высматривать новую опору…
Спал Миклош в пещерке на полпути до земли. Он все время пытался уйти
подальше от водопада, хотя однажды ему пришлось пробираться практически
под ним. Последние два часа он спускался очень, очень медленно,
опасаясь, что утомление довершит то, что не удалось сделать беспечности.
А мы, пока он спит, поглубже проникнем в суть вещей, дабы понять,
почему той тропы, по которой Миклош ушел в Страну эльфов, больше нет. На
протяжении тысячелетий вода сочилась из трещин утеса, медленно
расслаивая гранит и умножая трещины. Мало кто отваживался пересекать
горы, и Миклош был последним, кто поднялся по тропе до того, как гранит
осыпался под собственной тяжестью и смешался с каменным крошевом у
водопада.
Впрочем, хотя на нынешней скальной стене и не было тропы, она
оставалась неровной и покрытой многочисленными выбоинами. Для опытного
скалолаза - не хуже ровной дороги. Миклош, проснувшись наутро освеженным
и имея за плечами целый день опыта в скалолазании, завершил осторожный и
мучительный спуск и к полудню обессиленно вытянулся на куче каменного
щебня у подножья утеса. Там, у истоков Реки, он и пролежал весь остаток
дня, изрядно промокнув в облаке взвеси. Вечером наконец нашел в себе
силы отойти чуть подальше, где было сухо, запалил костер, сжевал
несколько сухарей и лег у приятственно теплого кострища, где и заснул.
