Соперники поняли мой взгляд по-своему.
– Малыш, ты никак уже намочил штаны? – издевательски спросил меня белокурый. – К сожалению, нам запрещено бить тебя в городе, но как только мы его покинем, ты пожалеешь, что появился на это свете.
Я улыбнулся как можно приветливее:
– Сударь, вам так идет синяк под левым глазом, что я готов поставить вам под правый. Для симметрии. А по поводу моего бренного тела. У вас есть только один воин, – я слегка склонился в сторону более пожилого, – Вы же без магии четыре сорванца, которых я выпорю, если вы осмелитесь подступить ко мне.
Белокурый заскрипел зубами. Его лицо перекосила такая гневная гримаса, что я немного пересмотрел оценку его боеспособности. Пожалуй, в гневе он может понаделывать глупостей. Еще по своим попадет.
Я дал общий издевательский поклон и отправился в дорогу. Мявка, не понимающая пользы от человеческой болтовни, уже вышла и нетерпеливо била хвостом по земле. Выспавшись и наевшись, она была наполнена энергией, как новехонький аккумулятор, и жаждала отправиться в путешествие.
Я этого энтузиазма не разделял, но другого выхода, кроме возможности мерять ногами землю, не видел. И мы вышли за крепостные ворота по дороге в Тиссет. Банда белокурого отстала.
Населения поначалу было достаточно много. Крестьяне везли в город продовольствие, вездесущие купцы, сбившись в караваны, шли в оба направления – в столицу и из столицы. А еще по дороге брели жрецы, маги, воины и просто подозрительные личности, при виде которых хотелось пощупать свой кошелек на предмет сохранности. В общем сетовать на одиночество не приходилось.
Но к обеду народ рассосался и я уже не мог пожаловаться на невозможность уединиться. А после обеда в попавшейся на глаза таверне мы пошли с Мявкой одни. Я побился сам с собой на пари в три медяка, что вскоре попаду в засаду. Мне еще хватило времени, чтобы запоздало подумать о дешевизне оцененной мной собственной шкуры (три медяка за дворянина, это все равно, что джип за тысячу рублей), как дорогу преградила знакомая кампания во главе с белокурым.
Место здесь было удобное – на протяжении целой дации к дороге подходил густой смешанный хвойно-лиственный лес. Хоть батальон спрячь. А уж пять подленьких душонок приютить было парой пустяков.
– Барон, – мило улыбнулся белокурый щенок, – мы вас сразу убивать не будем, в начале побьем за милую душу, чтобы руки в следующий раз не распускал и синяки честным людям не ставил. Жаль, конечно, что дважды убить не получиться, хотя за загубленные честные души вас стоило сжечь на медленном огне несколько раз.
