Послышались голоса – мужики докурили, осмотрели огород и возвращались, полные надежд и планов.
– Завтра солить огурцы и коптить свинину, – определился Сергей. – Герасим, ты не съешь ночью мясо? А то, блин, мы варежку разинули, а утром встанем и будем догрызать после тебя оставшиеся кости.
– Зря ты его с цепи отпустил, – обратился ко мне с претензией Саша, – попробуй его теперь поймать.
– Мясо я есть не буду, только самую малость. А отвязался сам, – ответил обоим пес, – и бегать не собираюсь.
Мужики выпали в осадок. Сергей осторожно поставил топор, с которым, похоже, не расставался, на доски крылечка, потрогал свою голову, голову Саши, подозрительно поглядел меня, держа на кончике языка обвинения моего волшебного превосходительства в чревовещании. Что делать, наличие магии накладывает дополнительные обязательства. И первые обвинения обрушиваются именно на меня. Надеюсь, что костром для меня это не закончится.
Мы с Герасимом переглянулись, дружно заржали.
– Нет, это что за фигня? – не выдержал Саша. Сергей спросил то же самое, но другими словами, с которыми к приличным девочкам не обращаются.
Это были риторические вопросы, на которые отвечать было не обязательно. Я повернулся к псу:
– А ты умеешь чувствовать нежить? – на всякий случай поинтересовался я. И получил неожиданный, хотя и приятный ответ.
– Я ее унюхиваю, – важно сказал Герасим и неожиданно солидно добавил: – гав!
Я встревоженно посмотрел на него – не превращается ли Герасим в безмозглую собаку, – но пес с досадой выругался, пояснив:
– Инстинкты. Всю жизнь лаял, вот язык и выдает автоматически.
– А ты откуда столько слов знаешь? – Пришедший в себя Саша стал удовлетворять информационный голод, поняв, что я тут ни в чем и пес по-настоящему разумен.
– Так от вас же, – простодушно ответил Герасим, – вы сколько при мне говорили, да еще не по разу.
Опешивший Саша замолчал, представив, сколько его тайн может знать пес и как он теперь может шантажировать бывшего хозяина. А я зевнул, подошел к развешенному мясу, снял с крюка кусок ребер с приличными полосами мяса, положил на траву рядом с Герасимом:
– Перекусишь ночью. И покарауль, пожалуйста, наш сон. А то не нежить, так звери могут заглянуть.
– Без проблем, – Герасим сглотнул, посмотрев на мясо с костями, – это мои обязанности.
Я засмеялся его формулировке, потрепал по голове, и пошел спать. Мы разложили для себя диван в самой большой комнате, гордо именуемой залом, чтобы не расползаться по всему дому. Мало ли что. Безопасность не помешает. Немного поворочался и крепко уснул. Даже не слышал, как пришли мужики, долго разговаривавшие с Герасимом о смысле жизни и о бабах-сволочах.
