– Товарищ начальник курсов, – козырнул генерал хозяину, соблюдая субординацию. На большее его не хватало. Он заорал: – Какая б… сегодня вела учебный бой со мной в квадрате 24–14?
Генерал оценивающе посмотрел на стоящих передо мной офицеров. Свекольников в счет не шел, Оладьин не походил на нахального пилота, Рымаров показался ему мелковатым в виду своего лейтенантского чина. Меня он вообще не видел. Курсант для него являлся настолько мелкой фигурой, что для его рассмотрения генералу нужен был микроскоп. Наиболее перспективным для него показался Сидоров – видный мужчина, с вполне допустимым полетным опытом и еще приличным здоровьем.
– Ты, двухголовая корова колхозного производства, вел бой?
Сидоров, к моему удивлению, не стал взрываться и отвечать вежливым матом. Вообще, все вели себя на удивление спокойно, словно генералу по его чину разрешалось хамство.
– Допустим, – согласился Сидоров, почему-то не заложивший меня.
– Ах ты цирковая лошадь, где была твоя голова…
Сидоров после такого отношения убьет, но, конечно, не приблудившегося генерала, а меня. Следовало переводить огонь на себя.
– Товарищ генерал, – прервал оратора, – бой с вами вел я.
Генерал повернулся ко мне грозовой тучей с неограниченным количество громов и молний.
– Я сорву с тебя все твои звездочки, и ты начнешь снова…
Его блуждающий взгляд застыл при виде моих погон.
– Ты что за чмо? – недоуменно спросил он.
– Курсант Савельев, – вынужденно простил я ему грубость в свой адрес.
Генерал оказался в раздумье:
– Командира покрываешь? Не может курсант так везти бой. По определению. Подменили, выставили меня на посмешище, как клоуна.
Для него оказалось проще остановиться на Сидорове, чем разбираться с непонятным курсантом.
– Да, Виталий Сергеевич, вам пришлось драться с курсантом, которому вы проиграли. И бой был честным, без всяких подмен, – заговорил Свекольников. Голос его звучал как-то странно. Я скосил на него взгляд. Да генерал веселится! Может быть, моя судьба не столь печально. Настроение, глубоко зарывшееся в могилу, с любопытством высунулось на поверхность.
Генерал остыл.
– Курсант, надо же. Курсант, тебе кто велел технику ломать и нарушать полетные инструкции? Такие маневры категорически запрещены всеми, начиная с конструкторов и завершая главкомом. Мне говорили, что Савельев…, - он оборвал себя, скосил глаза на офицеров, намекая, кто является действительным виновником грубейших нарушений во время проведенного боя.
