не может быть важнее, нежели право личности на собственную жизнь, право более значимое, нежели все требования или претензии общества, группы лиц, государства или всего населения планеты.
На смену сценам экспроприаций вскоре пришли более страшные картины. 5 января 1918 года колонны рабочих, служащих и интеллигенции в составе мирной демонстрации двинулись к Таврическому дворцу. Уставшие от голода, разрухи и красного террора, они требовали передать власть демократически избранному Учредительному собранию. В ответ войска открыли стрельбу из пулеметов. В результате были убиты и ранены несколько десятков манифестантов. Эти события ужаснули даже тех, кто изначально поддерживал революцию. Пролетарский писатель Максим Горький возмущенно писал: «5 января расстреливали рабочих Петрограда, безоружных. Расстреливали без предупреждения о том, что будут стрелять, расстреливали из засад, сквозь щели заборов, трусливо, как настоящие убийцы». В тот же день была расстреляна и мирная манифестация в Москве. События этого страшного дня вошли в историю под названием Кровавая пятница.
Алиса не видела петроградский расстрел, хотя он произошел не так далеко от ее дома. Однако вскоре со своего излюбленного наблюдательного пункта — балкона на третьем этаже дома на Невском проспекте — она могла с ужасом взирать на похоронную процессию. В знак протеста против действий большевистской власти в день похорон жертв Кровавой пятницы были закрыты все магазины и школы Петрограда, люди заполнили центр города. Открытые гробы медленно проплывали под балконом, и слишком рано повзрослевшая двенадцатилетняя девочка смотрела вниз на мертвенно-бледное лицо и черные волосы красивой молодой женщины, контрастировавшие с алой подушкой>{54} (возможно, это была эсерка Е. С. Горбачевская).
Что делала будущая писательница в эти страшные дни? Как ни удивительно, гимназия продолжала работать, и Алиса посещала ее как минимум до конца 1917/18 учебного года. Однако ее единственная подруга Ольга Набокова к тому моменту уже уехала с семьей в Крым, и девочке было не с кем обсуждать последние политические события.
В 1918 году она начала читать романы Виктора Гюго (1802–1885) — по ее собственному признанию, единственного автора, повлиявшего на становление писательницы Айн Рэнд. Приохотила Алису к творчеству Гюго Анна Борисовна — по вечерам она читала его произведения в оригинале бабушке Алисы, Розалии Павловне. Алиса, лежавшая в кровати, с восхищением слушала — а потом и сама читала «Отверженных», «Человека, который смеется», «Собор Парижской Богоматери», «Девяносто третий год» и другие произведения классика.
