— Или ты на самом деле сдаешься и пытаешься расслабиться… — произнес демон моей души, которого я боялась как огня. — Он красивый, умный, богатый и, кажется, помешан на тебе. В чем проблема сдаться? Как говорится, не можешь изменить ситуацию, просто поменяй отношение к ней.
Нет, нет, нет! Никогда, ни за что! Как угодно, с кем угодно, но не с ним…
На трясущихся ногах я встала и побрела в ванную. Наверное, целый час стояла под душем и терла себя мочалкой до кровавых пятен. Когда вышла, кожа ныла, как после порки веником, а на кровати лежало платье. Господи! Лучше бы ушла голой…
«Dolce & Gabbana». Коллекция следующего сезона. Пятьдесят штук долларов по предзаказу. Всего пять экземпляров — и только в доверенные руки…
Я хотела его, но не могла себе позволить. Молочную плотную ткань украшали золотые ровные полосы, из которых «росли» зеленые ветки из бисера и цветочки из пайеток. Все произведение искусства было инкрустировано камнями «Swarovski». Оно было легким и выглядело так шикарно, что даже бесформенные барышни выглядели бы в нем как королевы. Длиной выше колен, свободный фасон и широкие рукава-колокольчики — все модные тенденции следующего года входили в одно платье.
И что это — благодарность за оргазм или извинение? Мне было плевать. В любой другой ситуации я бы выбросила его в окно. Сейчас я как никогда ненавидела Пола, но себя еще больше…
Мне срочно нужен был психолог. А лучше психиатр! Я натянула на себя самое шикарное платье из всей коллекции моих любимый дизайнеров и снова ощутила себя грязной. Выходя на улицу и садясь в такси, чувствовала, как черный мазут стекает по рукам, ногам, животу… А это лишь струилась ткань. Казалось, все смотрели на меня и знали, насколько низко пала эта девушка. А они просто восхищались вечерним нарядом, надетым не к месту.
Такси привезло меня прямо к офису матери Карины, Анны Петровны, одного из лучших психиатров города. Я позвонила ей и сказала, что срочно нуждаюсь в госпитализации, но она убедила, что нужно сначала поговорить. В ближайшем кафе будет весьма удобно.
— Ты очень похудела, Настенька. Пока не съешь все пирожные, я не стану тебя слушать! — со всей ответственностью заявила брюнетка, неторопливо попивая кофе. — И хватит меня убеждать, что ты рехнулась! Кроме заплаканных глаз и всех симптомов депрессии, никаких признаков сумасшествия. Это шутка, если ты не поняла…
Я глотала тесто кусками, потому что хотелось достучаться до ее сознания. Перед ней психически нездоровый человек! Чего она медлит?! Где санитары, белых халат и шприц с транквилизатором?
