И вообще, было ли в Европе скрещивание с неандертальцами? В 2014 году Пэабо со своей группой отсеквенировали ДНК из скелета, найденного в пещере Пештера-ку-Оасе в Румынии. Этот скелет Эрик Тринкаус считал гибридом между неандертальцем и современным человеком: череп по своим признакам подходил и к одному, и к другому>28. Как мы установили в ходе анализа генома этого индивида, жившего около 40 тысяч лет назад (по радиоуглеродному датированию), у него 6–9 % составляло неандертальское наследие. Что гораздо больше тех 2 %, которые характерны для нынешних неафриканцев>29. Некоторые неандертальские последовательности в его ДНК тянутся на треть длины хромосомы, непрерывные, не разбитые рекомбинацией, а это так много, что мы с уверенностью можем утверждать: в генеалогическое дерево индивида из Оасе неандертальцы включились всего за шесть поколений до того. И вряд ли здесь дело в современном загрязнении – оно бы разбавило, а не увеличило неандертальское наследие. Кроме того, оно бы распределилось по геному случайным образом, так же случайно меняя все неандертальские фрагменты, а не сработало бы исключительно на их удлинение. А длинные неандертальские фрагменты прекрасно видны и просто на глаз, если наложить геном из Оасе с характерными неандертальскими мутациями (позициями, более сходными с последовательностями неандертальцев, чем современных людей) на современный геном. Тут даже статистика не нужна, все доказывает сама картинка.
Анализ генома из Оасе с его признаками недавней гибридизации указывал, что современные люди и неандертальцы смешивались в Европе, на родине неандертальцев. Но что это была за популяция, родная для того гибридного человека? От нее сегодня, вероятно, не осталось никаких потомков. Потому что геном из Оасе, как мы выяснили, к европейцам не ближе, чем к восточноазиатам. А это означает, что группа, к которой он принадлежал, была своего рода эволюционным тупиком – эти первопроходцы прибыли в Европу, пережили короткий период расцвета, во время которого скрещивались с местным неандертальским населением, а затем вымерли. Таким образом, человек из Оасе представляет серьезное доказательство гибридизации с неандертальцами на территории Европы, но при этом ничем не помогает решить, откуда родом сегодняшнее неандертальское наследие, из Европы или нет. Пока что наиболее логичным кажется предположение о ближневосточном происхождении неандертальского наследия.
Археологические данные о первых “современных” европейцах хорошо согласуются с выводом об эволюционно тупиковой ветви людей из Оасе. Каменные орудия, которые люди Оасе производили, стилистически весьма разнообразны, но, как и сама группа, представляют собой тупиковый путь, в том смысле, что эти стили быстро, через несколько тысяч лет, бесследно исчезают из археологической летописи. Однако нам известен так называемый протоориньякский технологический стиль, а он, как считается, произошел от более ранней ахмарской индустрии на Ближнем Востоке. Эта протоориньякская технология существовала и позже 39 тысяч лет назад, трансформировавшись, по всей вероятности, в ориньякскую индустрию, первую широко распространенную индустрию современных людей в Европе
