— Понимаешь, — старик сжал кулаки, — я приехал сюда с определенной целью. Очень важной лично для меня. И я никому не позволю мне мешать.
Старик помрачнел.
— Понимаешь, в том районе когда-то жил мой сын, — Родион тяжело вздохнул, — Он всегда был достаточно своевольным и желал всего добиться сам, с нуля. Такой уж характер.
Родион на секунду замолк, а потом резко добавил:
— В общем-то, я ходил туда за кое-чем из его вещей, а на обратном пути встретил тебя.
Это, конечно, все хорошо, но куда мы идем — я бы не отказался от больницы. Допустим, где-то тут работает сын, значит, какая никакая цивилизация есть.
Словно прочитав мои мысли Родион повернулся и добродушно улыбнулся.
— Мы уже рядом, не переживай.
Центр города был в другой стороне — понял я, когда мы вышли на холм, застроенный довольно зажиточными коттеджами. Дорогой район. Я оглянулся назад и увидел город во всей его тихой красе. Не горящие огнями постройки и пустые дороги. Я отсюда видел железную дорогу и, кажется, даже сам поезд. Он был в киллометрах десяти, возможно больше, в противоположной стороне от силосной башни. Я быстро сфотографировал этот вид и выложил в «постер». После чего направился догонять старика.
Мы за прошли мимо внушительного здания с множеством окон. В таких обычно располагаются административные структуры, подчистую забитые мелкими чиновниками. Видеть такое место опустошенным было довольно странно, и если от остального города веяло локальным апокалипсисом, то это здание больше походило на символ какой-нибудь победившей анархии.
Когда мы обогнули выпирающий угол этого монолитного строения, перед нами, словно небо из-за громовых туч, показалась довольно большая площадь. Выложенная брусчаткой, площадь была пустой. И только в центре стоял памятник императору, неизменно смотрящему в светлое будущее, подняв обе руки ладонями вверх к небесам. Забавно. Наша страна не состоит в империи, а памятники ему — есть, причем по всей стране. Никогда этого не понимал.
Родион уверенно взял курс на памятник. Сначала я не понял этот порыв к осмотру местных достопримечательностей, а затем заметил у подножия статуи человеческий силуэт. По мере приближения я понял, кто это.
— Божечки, где же тебя черти носили? — старушка, которая ехала вместе с Родионом в поезде, раздраженно сложила руки в боки.
— Спасал вот этого вот, — он махнул головой в мою сторону.
Женщина посмотрела так, словно увидела меня только сейчас и скорчила гримасу отвращения смешанного с удивлением.
